Его осенило в воскресенье
Шрифт:
Лелло насмешливо засмеялся и положил фонарь на прежнее место.
— Вы просто оговорились, не десять тысяч, а десять лир, не так ли? — пошутил он. — Ну назовите же настоящую цену!
Парень ленивой походкой подошел, взял фонарь и бросил его на груду хлама. Вернулся, снова прислонился к стене и закурил.
— Ну и наглец! — прохрипел Лелло.
— Брось, плюнь ты на этот фонарь, — сказал Массимо. — Зачем он тебе?!
Лелло позволил увести себя, но, пройдя несколько метров, обернулся и с яростью повторил:
—
— Кто? — не понял Массимо.
— Мне и на этот раз не удалось хорошенько его разглядеть, но он явно за мной наблюдал, спрятавшись за грузовик.
— О ком ты говоришь?
— Невероятно! — прошептал Лелло. Еще раз взглянул на грузовик, груженный стульями, и повернулся к Массимо. — О Рино. Он со вчерашнего дня меня преследует.
— Рино?
— Да.
— Не может быть!
— Сегодня ты только и знаешь, что говоришь «не может быть», — сухо заметил Лелло. — Мне не до шуток. Представь себе, вчера вечером…
Они обошли безлюдную площадь и повернули назад.
— Где-то это даже трогательно, — сказал Лелло.
— Пожалуй.
— Но в то же время очень неприятно.
— Надо думать.
— Ты что, мне не веришь?
— Ты о чем?
— О том, что его внимание мне неприятно. По-моему, ты был бы рад, помирись мы с ним, ну признайся!
Массимо ничего не ответил.
Лелло судорожно сглотнул слюну:
— Прости, я пошутил. Но ты сегодня какой-то… чужой.
Массимо угрюмо молчал.
Лелло понял, что взял неверный тон. А главное, сейчас неподходящий момент для выяснения отношений.
— Я сегодня с утра сам почему-то нервничаю, — вздохнув, сказал он. — Может, это от резкой перемены погоды.
— Возможно.
— И потом, этот подонок! Заломить такую цену! Да ему этим фонарем голову мало разбить.
— Это уж точно.
Когда они снова проходили мимо, фонарь лежал на прежнем месте, но продавца не было — он накрыл лоток клеенкой и куда-то ушел.
— Прости, Массимо, но почему ты все-таки сказал: «Зачем он тебе?» Конечно, десяти тысяч он не стоит. Но если его подновить, он, мне кажется, будет выглядеть совсем неплохо.
— Да я и не спорю.
— Почему же тогда?..
— Что почему?
— Ты меня даже не слушаешь… Я говорю, почему же ты тогда сказал: «Зачем он тебе?»
— О боже! — вздохнул Массимо. — Не помню, разве я это говорил?
— Говорил, говорил. Так и сказал: «Зачем он тебе?»
— Ну хорошо. Наверно, я имел в виду, что он тебе не нужен. Куда ты его повесишь? В прихожей у тебя висит датская лампа в виде глобуса. А в коридоре…
— Но я хотел его купить не для себя.
— Прости, но откуда же я мог
— Это для виллы в Монферрато.
— А-а!
— Ведь мы и собирались в «Балуне» выбрать что-нибудь для виллы. А ты об этом даже не вспомнил. Я сразу подумал, что этот фонарь словно создан для виллы в Монферрато. Его можно было бы повесить у входной двери.
— А, ну да.
— По-моему, тут нечего акать и нукать, — мрачно заметил Лелло.
Они снова дошли до перекрестка, перешли на другую сторону.
— Послушай, Лелло…
— Да? — придушенным голосом сказал Лелло.
— Боюсь, мы опаздываем…
— Э, нет! — воскликнул Лелло. — Раз уж начал, договаривай. Если не хочешь брать меня на твою виллочку, так прямо и скажи.
— При чем здесь это?
— При том!
— Я только хотел сказать, что там уже есть свет, и над дверью, и над воротами. Вот и все.
Лелло остановился, медленно повернулся к Массимо лицом:
— Но разве ты только что не говорил?.. Разве ты мне сам не сказал перед этим, что с электроустановкой. Может, у тебя вообще нет никакой виллы!
Он покачал головой и истерически захохотал. Да так громко, что синьор Воллеро, который в этот момент вышел из переулка, вскинул глаза, испуганно вздрогнул и спрятался за углом.
— А ведь… а ведь я знал, я сразу догадался. Понимаешь, сразу.
Массимо прислонился к стене антикварной лавки и мрачно разглядывал тротуар.
— Что ты понял? — еле слышно спросил он.
— Все!!! — завопил Лелло. — Все!!!
Синьор Воллеро отпрянул назад. Вопль застиг его в тот самый миг, когда он высунулся, чтобы посмотреть, с кем спорит молодой человек в желтом свитерке. Он вновь поспешно спрятался за угол, так ничего и не разглядев. Он твердо решил дождаться, когда эти двое уйдут. Молодого человека он видел в кафе на пьяццетта. Но вот второй? То, что они остановились как раз возле лавки антиквара, не сулило ему ничего хорошего. Он попытался хоть что-то уловить из слов молодого человека, который продолжал кричать как одержимый.
Кажется, приятель молодого человека (его компаньон?) утверждал прежде, что эта вещь (картина?) у него есть, а на самом деле ее у него и не было вовсе. И еще он говорил, что он у кого-то был (у антиквара? у обладателя частной коллекции?), а сам никуда не ездил. Похоже, компаньон надеялся, что молодой человек туда заглянет (проверить, есть ли у антиквара эта картина? Не подделка ли это?). Между тем он (молодой человек) понял все с самого начала. Но у него было полно других дел (значит, его компаньон был искусствоведом или выдавал себя за такового), и ему было, в сущности, наплевать на эту картину. А потому привет, и мы вас больше знать не хотим. Но пусть он (бесчестный компаньон?) не думает, что будто обвел его вокруг пальца, — он сразу обо всем догадался!..