Его прекрасные жены
Шрифт:
— Ну разве это не чучело?!
Резко вскинув голову, Боуи повернулся на голос, прозвучавший с крыльца. Плотная негритянка вытирала руки о безупречно чистый передник, устремив на него строгий, оценивающий взор.
— Знакомься, это Лодиша, — объяснила Рози, ухмыльнувшись. — Когда Лодиша не занята уборкой или готовкой, она любит покомандовать и заставляет всех ходить по струнке.
Негритянка мигом скатилась со ступенек и, недовольно прищелкивая языком, придирчиво ощупала его руки и талию.
— Боже, до чего же тощий арестант попался! — бормотала она себе под нос, неодобрительно
Улыбка Рози стала еще шире.
— Лучше делай, что она говорит. Ее не переспоришь. Лодиша с тебя живого не слезет, пока своего не добьется.
— Только после вас.
Рози мгновенно ощетинилась, сведя брови в хмурой гримасе.
— Я войду не раньше, чем сочту нужным. Ты мне не начальник, а я тебе не подчиненная, ясно?
Налитые кровью глаза, дрожащие руки и пересохшее горло новобрачной не оставляли сомнений в том, что больше всего ей хочется ринуться к заветной бутылке. Лучшее лекарство от похмелья — глоток того же яда. Но Рози упрямо стояла посреди двора в сгущающихся сумерках, грозным взглядом почти физически подталкивая капитана за угол дома.
Стиснув зубы, Боуи решил, что похмелье не его проблема, двинулся вдоль выложенного дерном фундамента и вскоре обнаружил вход в кухню и пристройку, прилепившуюся к стене дома, а рядом бочку с водой. Постояв, чтобы перевести дыхание, капитан прислушивался к шуму ветра, и ему показалось, будто он уловил голос Рози.
Движимый любопытством, Боуи миновал кухонную дверь и завернул за дальний угол дома. Там, между домом и шеренгой голых тополей, он увидел Рози. Она стояла над темным прямоугольником могилы, расчищенной от снега и выложенной по периметру камнями.
Угасающий свет смягчил ее черты, и Боуи подумал, что Рози Малви выглядела бы совсем неплохо, если бы уделила себе чуточку внимания. Небрежно заправленные под пропотевшую шляпу волосы настолько пропитались пылью и грязью, что оставалось только гадать об их истинном цвете. Кожаные штаны обрисовывали упругие ягодицы и стройные ноги, но грудь была надежно скрыта под необъятной мужской рубахой и видавшим виды пончо.
Белки тусклых карих глаз покрывала сетка красных прожилок. Слипшиеся ресницы, возможно, были в нормальном состоянии длинными и пушистыми, но Боуи не мог за это поручиться.
К тому же исходивший от Рози запах оставлял желать лучшего. От нее несло смесью виски, табака и застарелого пота. В сущности, Боуи ничуть не сомневался, что единственная надежда Рози на брак была связана с лазейкой, предусмотренной законом округа Галливер. И все же он удивлялся, почему она делала все, чтобы выглядеть так неприглядно. Боуи впервые встретил женщину, не желавшую быть привлекательной. Рози разговаривала с могилой.
— Ну вот, я вышла замуж, — сообщила она надгробию, подровняв ногой камень, выбившийся из бордюра. — Тебе бы такое и в голову не пришло, верно? Я и сама не ожидала. Но дело сделано, и теперь я доведу все здесь до ума.
Боуи испытал такую неловкость, будто подглядывал за чем-то глубоко личным. Вернувшись к пристройке, капитан вытащил облупленную ванну. Тяжелая и громоздкая, она напомнила ему о том, насколько сильно он избит и изранен. Теперь, когда нервное напряжение спало, Боуи чувствовал себя слабым, как новорожденный щенок.
Когда наконец он взгромоздил ванну на крыльцо, кухонная дверь распахнулась и коричневая рука втащила его внутрь.
Казалось бы, двенадцать лет, проведенные в армии, должны были искоренить свойственную ему когда-то излишнюю стыдливость. Но армейские нравы не имеют ничего общего с правилами цивилизованного общества. Боуи чуть не сгорел от смущения, когда Лодиша решительно раздела его, ловко, как ребенка, поворачивая в нужном направлении, и подтолкнула к ванной, наполненной горячей водой.
— Рванье, — презрительно отозвалась она о его одежде, прежде чем бросить ее в печь. — Даже на заплатки не годится. — Лодиша придирчиво прошлась глазами по его голому телу. — Полезайте-ка в корыто, кэптин.
Джон Хоукинз появился в кухне в тот момент, когда Боуи садился в ванну. По пути к кофейнику, посвистывавшему на плите, он остановился и подверг израненное тело Боуи тщательному осмотру.
Капитан выругался про себя, чувствуя, как темная волна румянца заливает его лицо. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым и благодарил Бога за то, что хоть Рози отсутствует. Войди она сейчас, то удостоилась бы сомнительной чести лицезреть капитана голым, так как вопреки его ожиданиям кухня и гостиная составляли одну большую комнату. Гостиная, куда Лодиша запретила ему входить, представляла собой часть комнаты, примыкавшую к передней двери. К кухне относилось пространство возле задней двери. Насколько Боуи мог судить, деление комнаты на две части существовало лишь в воображении обитателей дома.
Только после того как он погрузился в воду и тепло начало творить чудеса с его истерзанным телом, Боуи стал различать невидимую линию, отделявшую кухню от гостиной.
Гостиная была заставлена разнородными стульями и скамеечками для ног. На дощатом полу лежал плетеный ковер. Обстановку завершали стол с лампой и книжный шкаф.
Скамейки для ног были обиты тем же выцветшим ситцем, что и занавески на окнах. Рози или Лодиша развесила по стенам цветные обложки журналов. Возле лампы Боуи заметил вазу с высохшими подсолнухами.
Не успел он закончить осмотр, как вместе с порывом холодного ветра через переднюю дверь вошла Рози. Повесив на ходу пончо и шляпу на крюк, она прямиком двинулась к полке в гостиной и щедрой рукой плеснула виски в жестяную кружку. Закрыв глаза, Рози запрокинула голову, залпом проглотила виски и удовлетворенно вздохнула.
Сообразив, что она направляется к нему, Боуи подскочил и лихорадочно огляделся вокруг в поисках полотенца, надеясь хоть чем-то прикрыться. Вода успела остыть, и пар больше не поднимался над ней. Бросив взгляд вниз, Боуи понял, что открыт взору как новорожденный младенец.