Его величество
Шрифт:
– Чем объяснить такую депутацию? – проговорил скороговоркой он, остановив взгляд на стоящем впереди всех князе Голицыне.
– Пришли посоветоваться, ваше высочество, – чуть наклонив вперед голову, сказал Александр Николаевич.
– Вам ли советы испрашивать, – усмехнулся великий князь.
– Пакет документов, отданных на хранение императором Александром I, вскрыли, как и завещано было. Документы в нем обнаружили. Там манифест от 16 августа 1823 года. В нем завещание престола вашему Высочеству, – выдвинулся вперед Лопухин.
– Известен
Он оглядел членов Государственного совета, стоявших перед ним полукругом. Нашел среди них Милорадовича, который тут же отвел взгляд. Усмехнулся. И потом медленно, словно рассуждая сам с собой, обратился к делегации:
– Я думал, вам уже все объяснили, что законно и что не законно, не спуская глаз с генерал-губернатора продолжил он. – Ну, а коли нет, – Николай Павлович вздохнул, – то скажу: сегодня в сложившейся ситуации справедливее будет пойти и присягнуть на верность новому императору Константину Павловичу.
Великий князь едва договорил, как слезы выступили из глаз и большими градинами покатились по его худому бледному лицу.
– Какой великодушный подвиг! – воскликнул военный министр Александр Иванович Татищев.
Послышались восторженные слова. Кто-то зарыдал. Растерянность читалась на лицах, и трудно было поверить, глядя на них, что эти люди находятся на вершине государственной власти и создают законы, по которым живет страна.
– Мое решение остается незыблемым, – проговорил Николай Павлович, словно помогая им принять решение. – Будет благом, если вы последуете моему примеру.
– Оставим его высочество в покое и займемся делами, – поторопился поддержать великого князя Милорадович.
Он первым направился к выходу. Следом за генерал-губернатором вышел адмирал Мордвинов. Медленно, один за другим потянулись члены Государственного совета, то и дело, оборачиваясь на Николая Павловича, стоявшего посреди зала и рассеянно смотревшего по сторонам.
– А вы, Александр Николаевич, – с удивлением посмотрел великий князь на Голицына. – Разве вы не будете принимать присягу Константину Павловичу?
– Я повременю, – ответил уклончиво Голицын.
– Вы немедленно должны принять присягу, – сердито сказал Николай Павлович.
– Ваше высочество! – Голицын сделал шаг к великому князю. – Вам известно, что во время правления покойного императора Александра I я служил обер-прокурором. Мне в числе немногих была доверена тайна хранения манифеста государя и письма цесаревича Константина, в котором он добровольно отказывается от престола. Я преклоняюсь перед вашим смирением и самоотверженностью, но не могу нарушить закон, ибо воля покойного императора должна быть священною.
– Я не забуду вашего честного служения, но сейчас прошу оставить меня, – великий князь, прищуриваясь, быстро взглянул на Голицына, словно стараясь запомнить его.
– Я
Он обнял ее. Долго стоял, в задумчивости поглаживая жену по голове. Потом, порывисто отстраняясь, сказал:
– Я присягнул цесаревичу Константину.
– Мне известно об этом, – уткнувшись лбом в его плечо, ответила она.
– Хочу написать письмо брату. Известить его о принятом мною решении, – тем же деловым голосом продолжал он.
– Я тебя с утра не видела. Побудь немного со мной. Поговори. Я переживаю за тебя. Боюсь, как бы не произошло чего страшного. Константин Павлович далеко в Варшаве. С ним Михаил Павлович. А здесь ты один, – с трудом подбирая русские слова, проговорила Александра Федоровна.
Они прошли к окну, за которым открывался парк с застывшими деревьями, на которых кое-где виднелись одинокие листья.
– Наш «Аничков рай», – прошептала она, проводя пальцами по стеклу, будто очерчивая застывшую в ожидании зимы картину, чтобы теплом своей руки снова оживить деревья и кустарники.
– Он останется нашим этот рай. Мы еще лучше украсим его, –пылко сказал Николай Павлович.
– Ты помнишь наш разговор с Александром Павловичем? – неожиданно правильно по-русски сказала она.
– Какой разговор?
– Как там он тебе сказал… – наморщила лоб Александра Федоровна. – Ах, да, – она виновато улыбнулась, – Европа более чем когда-либо нуждается в государях молодых, а я уже не тот…
По первым ее словам он понял, о чем напоминает ему жена. Это было летом 1819 года. В Красном Селе шли большие маневры. В них участвовала гвардейская бригада, которой командовал великий князь Николай Павлович. На маневрах присутствовал государь Александр I. Позднее, на обеде, где кроме императора и великокняжеской четы никого не было, он неожиданно сказал им, что намерен отречься от престола, а так как брат Константин также отказывается царствовать, то наследником престола будет Николай.
Пока жена, смешивая русскую речь с немецкой, вспоминала разговор с Александром Павловичем, великий князь полностью воссоздал картину встречи.
Император говорил горячо и откровенно, дескать, он чувствует, силы его ослабевают, а в нашем веке государям кроме других качеств нужна физическая сила и здоровье для перенесения больших и постоянных трудов; что скоро он лишится потребных сил, чтоб по совести исполнять долг свой, как он его разумеет; и что потому он решился, ибо сие считает долгом, отречься от правления с той минуты, когда почувствует сему время. Он неоднократно о том говорил брату Константину Павловичу, который быв с ним почти одних лет, в тех же семейных обстоятельствах, притом имея природное отвращение к сему месту, решительно не хочет ему наследовать на престоле, тем более они оба видят в Николае и его жене знак благодати Божией – дарованного им сына, что поэтому должны знать наперед – они призываются на сие достоинство – наследовать престол.