Его величество
Шрифт:
– Я приму его, если будет соблюден весь порядок передачи престола, – преклонив голову, ответствовал великий князь.
– Порядок будет соблюден при оглашении манифеста императора Александра I от 16 августа 1823 года и письма с отречением от своего права на престол цесаревича Константина, – не двигаясь с места, продолжала вдовствующая императрица.
– Сих актов без явной опасности публиковать нельзя. Надо стараться убедить брата прибавить к тому другой акт в виде манифеста, с изъяснением цесаревича Константина, которое бы развязывало от присяги ему данной, – упорствовал
– У нас нет времени на переписку с Константином Павловичем, – твердым голосом заявила Мария Федоровна и, считая разговор на эту тему законченным, подошла к Михаилу Павловичу, поглядывавшему с тревогой то на мать, то на брата.
Взъерошив на голове младшего сына большую кипу волос и оборачиваясь к Николаю Павловичу, она вдруг спросила:
– Как будем поступать с вашим братом Михаилом? Он и его спутники не принимали присяги Константину. Об этом знает весь Двор и это скоро станет известно Петербургу.
– Михаил должен покинуть столицу, – задумчиво сказал Николай Павлович.
– Я не был еще дома. Меня не видела моя семья, – встревожился Михаил Павлович.
– Никто и не говорил, что тебе надо ехать прямо сейчас, – улыбнулся Николай Павлович. – Сейчас ты поедешь от матушки в свой дворец, а вечером мы посоветуемся, как будем поступать далее.
– Но сначала мы отобедаем у меня, – властным голосом сказала Мария Федоровна, давая понять, что и дальнейшие действия великих князей будет определять она.
Шум разговоров толпившихся в коридоре царедворцев был настолько многоголосый, что проникал в малый зал, куда Мария Федоровна вышла проводить сыновей. Заслышав рокот голосов за стенкой, она поморщилась, покачала головой, но, ничего не сказав, удалилась в комнату.
Братья появились в коридоре, и голоса смолкли. Но сотни глаз продолжали смотреть на них, кто с укоризной, кто с любопытством, а кто и со страхом, провожая великих князей до лестницы. В воздухе жило нечто торжественно-беспокойное. Люди говорили вполголоса, вид у них был напряженный, сосредоточенный, стесненный. Попав навстречу великим князьям, они торопливо отходили в сторону, прижимались к стене, стараясь тут же стать незаметными.
– Зачем ты это сделал? – сказал Михаил Павлович, когда они оказались на Дворцовой площади.
Николай выдержал взгляд брата и твердо ответил:
– Михайло! Пойми меня, пожалуйста. Я поступил по справедливости.
– О какой справедливости ты говоришь, брат? Тебе же были известны акты покойного государя и отречение цесаревича. Почему не обнародовали их? Ты должен был настоять. Что теперь будет при второй присяге в отмену прежней, и как Бог поможет все это кончить? – Михаил Павлович, верный своей манере, выговаривал отрывисто резко, хотя лицо его выражало страдание.
«Тебя здесь не было. Я очень жалел об этом, – с обидой подумал Николай Павлович. – Я был один среди них. Они настаивали на принятии присяги. Я знал, генерал-губернатор Милорадович и командующий гвардейским корпусом Воинов выражают не только свою волю, но и желание других
Он знал, скажи сейчас это Михаилу, брат немедленно бросится на поиски Милорадовича, Воинова и выговорит им все с присущей ему прямотой. А сказать хотелось. Михаил был единственным человеком, которому он доверял все свои тайны. Но сегодня Николай Павлович не мог так поступить. На кону стояло слишком многое – целостность и спокойствие империи.
– Обстоятельства требовали присягнуть Константину. Я ему письмо написал, все в нем объяснил. Обратился, как к государю, – сказал, немного помедлив, он.
– Ты сам своей поспешностью создал сложную ситуацию. Все знают, что брат Константин остался между нами старший: народ всякий день слышал в церквях его имя первым вслед за государем и императрицами, и еще с титулом цесаревича, и все издавна привыкли считать его законным наследником, – взволнованно проговорил Михаил, хотел что-то еще сказать, но потом, покачав головой, спросил: – Так что же ты намерен делать?
– При тебе я перед матушкой настаивал, что от Константина Павловича требуется манифест с отречением от престола. Писем недостаточно. Письма не являются законным основанием к отмене действий по присяге и не могут заменить документа. Ты же сам говоришь, народ издавна считает его наследником, – Николай говорил горячо.
Черты лица его словно высеченные из мрамора были неподвижны. Голубые глаза смотрели проникновенно и выражали готовность стоять на своем до конца. Михаил, зная брата, понимал – он не отступит.
– Но представь себе, сколько уйдет времени на написание, отправку писем и получение ответа. Империя не может так долго жить в безвластии, – робко заметил Михаил.
– Михайло! Тебе не придется ехать в Варшаву, – улыбнулся Николай. – Ты уедешь из города, чтобы не смущать других непринятием тобой присяги. Будешь находиться неподалеку на пути и перечитывать все донесения, которые будут следовать в обе стороны. Я найду способ быстро получить нужные документы от Константина.
…Утром, в день своего отъезда, великий князь Михаил Павлович зашел попрощаться к матери.
– Когда увидишь Константина, – напутствовала она, – скажи и повтори ему, что если мы так действовали, то лишь потому, что иначе должна была пролиться кровь.
– Она еще не пролита, но пролита будет, – хмуро ответил Михаил и быстрым шагом вышел из покоев вдовствующей императрицы.
Великий князь выехал по тому же Рижскому тракту, которым прибыл в Петербург. Здесь, в Тееве, он встретил адъютанта Николая Павловича – Лазарева, посланного в Варшаву с донесением о принятой присяге, а теперь возвращавшегося с отказом цесаревича от принадлежащего ему титула и от принесенной ему присяге. 5
5
Там же. С. 112.