Его запретная омега

Стрессел Кристен

Аделай обнял меня, прижался ко мне и выдохнул:

— Что я наделал?

Глава девятая

Аделай

Я дал ей свое семя. Фертильная омега, которая готова расти вместе с моим ребенком внутри нее. Я знал, что делал, и все равно сделал это. Почему?

Не потому, что сошел с ума от вожделения, хотя сошел. Стремясь привязать ее к себе самым надежным способам.

Не потому, что забыл, кто я, или кто она, хотя грань между нами стерлась до небытия.

Нет, я опустошился глубоко в Зилине, потому что хотел претендовать

на нее как на свою. Никто никогда не привлекал меня так, как эта омега. Никто не заставлял меня желать, чтобы я был кем-то другим только для того, чтобы мог иметь ее. И не только течка заставляла меня так себя чувствовать. Я знал, что она моя, когда впервые увидел ее в бальном зале.

Я обнимаю Зилину в темноте, мои пальцы впились в ее плоть. И я знаю, что это слишком сложно, но животное внутри меня отчаянно пытается удержать ее.

Сохранить ее.

Это то, что я собираюсь сделать, не так ли? Я не знаю, как, но сейчас это мой приоритет.

«Ты создаешь законы. Ты можешь изменить их». Она сказала эти слова и поверила им. Как будто я мог просто щелкнуть пальцами и изменить законы по поводу омег. Как будто могу полностью отменить раздел. Но это не так просто. Лидерство никогда не было таковым.

Я крепко поцеловал ее в лоб и встал, пробираясь сквозь тьму к раковине, которая стояла у одной стены. Моя рука дрожала, когда я крутил кран. Небольшая полка над ней хранила стопку сложенных полотенец. Потянув одно вниз, я намочил его под теплым потоком, прежде чем вернулся к кровати.

— Ляг на спину.

Зилина нахмурилась, но откинулась назад.

— Что ты делаешь?

— Тс-с. Просто повинуйся мне, омега. — Мой голос еле звучал, но она услышала, и я полз по матрасу, пока не встал перед ней на колени.

На коленях по-настоящему, впервые.

Почему-то я знал, что этот раз не будет последним.

Начав с ее лба, я провел тканью по ее коже, смывая пыль и пот.

— Что ты делаешь? — снова прошептала она вопрос.

— Забочусь о тебе.

Я провел теплой тканью по ее шее и плечам.

— Не нужно. — Ее голос был таким тихим. Как будто я ее шокировал. Тронул ее. Повлиял на нее. Хорошо. — Я в порядке, мой Король.

Король. Я больше не хотел, чтобы она меня так называла. Мы прошли формальности. Я был готов умереть за нее. Зилина определенно может называть меня по имени.

— Я не твой король.

Я посмотрел вверх, обнаружив, что она хмурится.

— Теперь я нечто большее.

Зилина тяжело сглотнула, когда я провел тканью по ее груди, соски прореагировали в ответ.

— Как тогда мне тебя звать?

Хныканье вырвалось из ее горла, когда я сделал второй проход по ее чувствительным соскам, просто чтобы помучить ее.

— Судья? Палач?

Она все еще волновалась, что я накажу ее, когда сама мысль о причинении ей вреда вызывала у меня тошноту.

— Защитник, — поправил я, — но Аделай тоже сойдет.

Зилина напряглась под моими руками, и я перестал обтирать ее, заметив, как хмуро она смотрит

на меня в темноте.

— Защитник? — прохрипела она.

Что не так с этим словом, что она окаменела?

— Защитник, — попробовала она снова. — Ты настолько жесток?

— Жесток, — усмехнулся я. — Предлагая мою защиту?

Быстро, как мгновение, Зилина вскочила с кровати и начала ходить по маленькому бункеру.

— Почему ты предлагаешь мне защиту? Защиту, хотя должен наказать меня, — пробормотала она, почти про себя. — Это не имеет смысла.

— Вернись в постель, — приказал я. — Тебя надо обтереть. И нам нужно поесть.

Ее взгляд остановился на мне.

— Поесть? Ты здесь ничего не найдешь.

Я нахмурился.

— Омеги откажутся от своего короля вдали от его замка?

— Нет. Не откажутся.

Зилина возобновила ходьбу.

— Они, вероятно, отдадут свою последнюю крошку из-за страха быть наказанными, если этого не сделают. Но это все, что ты получишь. Крошка, потому что здесь никто не приносит нам мясо на блюде или хлеб со сладким маслом в крошечном горшочке, или вино в причудливых бокалах. Здесь мы голодаем.

Ее слова были как удар в живот. Как будто я только сейчас открыл глаза на всю несправедливость, с которой столкнулась треть нашего населения перевертышей. Как я мог быть таким слепым? Однажды я лег спать, полагая, что омеги заслужили это. И после двадцати четырех часов с Зилиной я был убежден, что члены королевской семьи — особенно я — были злодеями в ее истории.

Волк внутри меня не выдержит этого. Я не выдержу этого.

— Ты слишком много страдала, моя роза. Я не позволю этому продолжаться. Я обещаю тебе это.

Ее глаза расширились, когда она покачала головой.

— Нет, нет, нет. Не беспокойся. Ты король. Тот, кто следит за соблюдением законов, которые касаются омег. Законы, которые удерживают нас в этой засохшей пустыне.

Она была явно расстроена, но, черт возьми, если я знал, почему. Потому что понял, что допустил ошибки в нашей стае? Потому что демонстрировал уязвимость заботой?

К черту все это.

— Король не должен заботиться обо всех своих людях? — злобно я прорычал.

— Больше похоже на то, почему тебя это стало волновать сейчас?

Я встал, намереваясь заблокировать ей путь. Ее ритм действовал мне на нервы. Но вместо этого ее тело сотрясалось от нового спазма течки. Я чувствовал соблазнительные волны даже в нескольких футах. И ее запах снова заполнил мои чувства, заставляя мой член затвердеть, а мои бедра выступили вперед.

Моя. Пара. Овулирует.

— Нет, отойди!

Зилина протянула руку, чтобы отогнать меня. В моей голове промелькнуло проигнорировать это и в любом случае притянуть ее к себе. Но затем она добавила: