Его запретная омега
Шрифт:
— Нет. Я знаю, что не будешь.
— Откуда ты знаешь?
Я сжал ее подбородок, чтобы прислонить ее голову к стене и перевести ее взгляд на мой.
— Как ты можешь знать, что я к тебе чувствую? Как ты вывернула меня наизнанку. Как ты дала мне что-то, чего я жаждал, когда все казалось мрачным. Ты дала мне надежду. Итак, продолжай, пусть твоя голова наполняется этими фантазиями о лучшей жизни. Потому что я собираюсь дать это тебе. И ты дашь мне то же самое.
Слезы потекли по краям ее век, покатились по щеке и
— Ты будешь полностью моей, прежде чем мы покинем этот бункер, женщина. И ничто не изменит это. Ни закон, ни армия. Ничто. Ты говорила это раньше… Я чертов король. И у меня будет моя королева.
С сильным толчком я врезался в нее, когда взял ее губы, целуя ее крик облегчения.
И снова мы стали одним целым.
***
Темнота окружала меня в бункере, когда я лежал, растянувшись на гнезде одеял и подушек, на которых мы кувыркались. Зилина тихо посапывала у меня на груди, ее течка на данный момент утолена.
Это был долгий, потный день спаривания, чтобы убедиться, что ее тело забрало как можно больше моего семени, как можно больше удовольствия. Но если бы Зилина проснулась сейчас и снова нуждалась во мне, я бы трахнул ее, как новенький, только что ставший альфой. Она сделала меня своим рабом, и я не мог вспомнить, какой была жизнь раньше. Перед бальным залом и течкой и этим гребаным бункером.
Я улыбнулся невидимому потолку наверху, радуясь, что она не проснулась, чтобы увидеть меня. Каждый из ее радостных стонов и визгов был как новый рассвет. Мы сможем узнавать друг друга всю жизнь после этого.
Моя улыбка исчезла, когда я обратил внимание на то, какой будет жизнь для нас за пределами бункера. Когда ее течка закончится. Зилина думала, что я передумаю, но реальность была еще хуже.
Я должен буду найти способ уничтожить дивизию, не вызывая еще одну гражданскую войну. Несмотря на все мои обещания, я понятия не имел, как это сделать. Я только знал, что буду сражаться за нее.
За нас.
И за моего малыша, который скоро будет расти в ее животе.
«Да», — прорычал мой волк.
Пока мой разум пытался найти решение наших проблем, ветер снаружи хлестал над люком, и свист воздуха сквозь трещину захватил мое внимание. Тавия принесла еду раньше, и я отдал все скудное подношение Зилине. Мое животное позаботиться обо мне, пока ее течка не закончится, и я не смогу получить нам подходящую еду.
Но… ветер. Возможно, Тавия неправильно закрыла люк. Если ветер проникал внутрь бункера, это означало, что запах моей омеги мог сбежать и привлечь других самцов.
Как будто по команде, звук волчьего воя вызвал холодное предупреждение по моему позвоночнику. Осторожно я отодвинулся от Зилины, и она застонала от движения, ее ноги раздвинулись, словно она снова была готова ко мне.
— Тс-с, роза.
Вой приблизился, и я наклонил голову, слушая, чтобы подтвердить то, что мой волк пытался сказать мне. Что животное пыталось рассказать мне все это время. Они перевертыши.
Волки, когда не должно быть волков. Волки, которые не страдали тем же недостатком, что и мы из города.
И они шли за моей королевой.
Волки, хотя она так легко отрицала способность к изменению. Я знал, что это ложь в тот момент, когда она покинула ее губы, но ее секреты нужно было заслужить.
«Защитить пару». Мое животное изогнулось и царапалось внутри, разрывая мою человечность, пока мое зрение не стало огненно-белым.
Дверь бункера загремела, и я вскочил с кровати как раз вовремя, чтобы увидеть, как та распахнулась, ветер чуть не сорвал ее с петель. Прежде чем я смог найти оружие, тяжелая фигура мужчины упала со входа, хрюкнув, когда его ботинки упали на пол, прежде чем встать во весь рост. Даже в темноте кое-что о человеке было знакомым, но у меня не было времени, чтобы понять это. Другой мужчина был слишком чертовски близко к моей голой паре. Тот, кто причинит ей боль. Другой мужчина ощущал ее течку и хотел ее, и это было слишком много.
«Моя очередь», — мой волк бурлил внутри. — «Моя очередь оберегать, защищать. Отстаивать.»
Никто не получит ее, кроме меня. И я умру прежде, чем позволю кому-нибудь причинить ей боль.
Рев, который исходил из меня, был похож на то, что я никогда не слышал раньше. Мое тело дрогнуло и затряслось, когда мое внутреннее животное освободилось. Кости скручивались и лопались, образуя зверя, которого я всегда знал, который был частью меня, но никогда не выходил. Гладкая кожа стала рваной шерстью. Пальцы стали острыми, как бритва, когтями, когда я упал на пол на четвереньках, выпустив рычание.
Сила. Так много энергии текло сквозь меня, что мой зверь, наконец, вырвался из человека, которым я всегда был. Подняв голову, я завыл на луну снаружи, хотя не мог увидеть ее в бункере.
— А-Аделай, — прошептала Зилина. И ее голос был как стрела в моем сердце.
Моя. Моя.
Злоумышленник отступил, но не двинулся по лестнице.
— Что… что, черт возьми, ты наделал? — зарычал злоумышленник.
И тогда я узнал голос этого мужчины.
Дэггер.
Я зарычал предупреждение в своем сознании, инстинкт подсказывал мне, что он услышит это.
— Уходи. Сейчас же. Прежде чем я убью тебя.
Прежде чем Дэггер смог вырваться из бункера, еще одна фигура спустилась вниз по лестнице, спрыгнув с нижних ступеней на пол. И тогда голос Тавии пронзил тьму.
— Ты идиот, — кипела она.
Сквозь тусклость я мог видеть ее сердитый, злой взгляд направленный на Дэггера.
— Я сказала тебе, ты не можешь прийти сюда. Ты привел волков прямо к ним. О чем ты думал? Глупые, тупые альфы. Никогда не слушаете…