Эгоист
Шрифт:
Нагнав их в прихожей, де Крей, однако, не застал между ними стройного согласия.
— Подарок, смею вас уверить, заслуживающий внимания, — говорил Уилоби. — И притом весьма ценный — ну, да не в этом дело. Приходите же поскорей! Я в вашем распоряжении весь день. Под вечер мы с вами поедем к леди Буш, и вы сможете выразить ей вашу благодарность, но раньше, конечно, вам следует посмотреть ее подарок. Я приказал расставить сервиз в лаборатории.
— До вечера еще есть время, — сказала Клара.
— Свадебные подарки? —
— Да, Гораций, фарфоровый сервиз от леди Буш.
— И он цел? Я непременно должен его видеть! Меня преследует мысль, что все фарфоровое неминуемо разбивается. Я хочу взглянуть на сервиз, чтобы набраться ума-разума. Итак, мисс Мидлтон, мы вас ждем в лаборатории.
С этими словами он подхватил Уилоби под руку. Уилоби хотел было воспротивиться, но тут же сообразил, что, удерживая де Крея подле себя, он тем самым помешает ему быть с Кларой; увидев, что та отдает какие-то распоряжения камеристке, он решил предоставить ее самой себе, — разумеется, ненадолго.
Между тем де Крею удалось задержать его в лаборатории. Отдав дань восхищения фарфору, он перешел на последние лондонские сплетни о проделках сорванца Купидона, пересыпая свою повесть именами и титулами, которые, подобно факелам, освещали эти сомнительные похождения. Уилоби с удовольствием слушал его рассказы, не отличающиеся, по чести говоря, хорошим тоном. В этих скандальных историях Уилоби привлекало помимо прочего и то, что в них развенчивались люди, стоявшие выше его на общественной лестнице. Нравственный кодекс Уилоби позволял ему, осуждая знатную грешницу, упиваться подробностями ее падения. Но, как он ни был увлечен рассказом, а все же не удержался и перебил рассказчика, чтобы показать в окно на мечущуюся из стороны в сторону фигуру Вернона, который, по-видимому, силился разыскать юного Кросджея.
— Никто, кроме меня, не умеет с ним справиться, — сказал он с презрительной усмешкой. — Ну, да продолжай, Гораций!
Вернон, искавший своего ученика под проливным дождем, и в самом деле выглядел смешным. Видно было, однако, что отступать он не намерен, так как, решительно свернув на аллею, он зашагал по ней своим энергичным и быстрым шагом.
— Достаточно нелепое зрелище, когда игрок в крикет бежит за мячом, — не удержался снова Уилоби. — Но разводить пары в дождь, чтобы поймать негодника, которого и след простыл, — это уже сверхнелепо.
Де Крей присвистнул.
— Да, пожалуй, можно найти занятие повеселей, — сказал он.
Так как Гораций накурил в лаборатории, Уилоби приказал слуге перенести сервиз в одну из гостиных.
— Вы смелый человек, — заметил при этом де Крей. — А может, — просто счастливый, и вам везет. Я уже и прикоснуться не смею к такому хрупкому сокровищу.
— О да, я верю в свое счастье, — сказал Уилоби.
Он послал за Кларой и с нетерпением стал ее ждать. Внизу ее не нашли, камеристка Баркли засвидетельствовала, что ее нет
Обратились к мисс Изабел, мисс Эленор и мисс Дейл, но никто из дам не видел Клары, и они только могли подивиться ее непоседливости. Погода меж тем испортилась не на шутку. Небо почернело, грохотал гром, багровые зарницы освещали сплошную пелену дождя. Всех переполошила мысль, что Клара, быть может, находится под открытым небом. Во все концы парка были разосланы слуги, снаряженные зонтами, шалями и плащами.
— Я тоже пойду, — вызвался де Крей.
— Нет! — воскликнул Уилоби и вскочил, преграждая ему дорогу. — Я не допущу этого.
— У меня чутье охотничьей собаки, Уилоби, я непременно наскочу на след.
— Дорогой мой Гораций, я не могу вас пустить.
— Адье, мой милый! Если кому и суждено разыскать прекрасную даму, то это мне!
Он подошел к стойке для зонтов. Все принялись гадать, взяла ли с собой Клара зонт. Баркли утверждала, что взяла. А это значило, что Клара задумала прогуляться за пределы парка. Кросджея также обнаружить не удалось. Полковник многозначительно покачал головой.
Уилоби с силой щелкнул по барометру.
— Поллингтон! — крикнул он камердинера и приказал подать дождевик и сапоги для рыбной ловли.
В душе его происходил экстренный совет.
Идти ли ему одному — в надежде обнаружить Клару и под плащом и зонтиком подвергнуть ее своему прощению? Или все свои силы бросить на то, чтобы помешать де Крею в его одинокой погоне — на случай если он в самом деле добьется удачи, которою заранее так дерзко похвалялся.
— Гораций, если вы будете упорствовать, я не на шутку обижусь, — сказал Уилоби.
— Смотрите на меня, как на орудие судьбы, — ответил де Крей.
— В таком случае я иду с вами.
— Но это ведь тот случай, когда сумма двух слагаемых равна нулю. Видите ли, я могу полагаться на свой нюх только когда я один.
— Сказать по чести, Гораций, вы иногда несете такой вздор, что уши вянут. Попробуйте говорить по-английски!
— Должно быть, то, что я хотел сказать, попросту не в духе этого языка — мне казалось, что я говорю по-английски.
— И на английском языке можно нести чушь с неменьшим успехом, чем на ирландском.
— Да, но на английском она выглядит куда нелепее — с английским языком нельзя обращаться так безбожно, как с нашим.
— Но где же она, где? — восклицали дамы. — В такую непогоду!
Летиция предложила посмотреть, нет ли Клары в лодочном сарае.
— Ах да, ведь Кросджей сегодня пропустил свое утреннее купанье! — воскликнул полковник.
Никого не остановила нелепость предположения, будто Кларе могло прийти в голову повести Кросджея купаться, да еще тотчас после завтрака! Мало ли что — быть может, ей вздумалось покататься с ним на лодке, рассуждали они.