Ехал грека через реку
Шрифт:
— Конечно, — Ася отпустила Еву и встала посреди комнаты. — Сначала надо три раза как следует топнуть ногой по полу, — и она топнула три раза, — потом упереть руки в боки, — она сделала и это, — а потом громко сказать: я сержусь, потому что моя няня ушла гулять без меня! Иди ко мне, — она потянула Еву за собой. — Попробуй.
— Я не буду топать, я же не маленькая, — отказалась девочка. — Пусть твоя козявка топает.
— Если моя козявка начнет топать в моем животе, то плохо мне придется. Тебе, детка, придется отдуваться за нее. Давай.
— Я
— Умница моя, — Ася снова ее расцеловала.
— Ты плохая няня!
— Есть такое.
Адам, который уже прибрался на кухне, задумчиво наблюдал за разворачивающимся действием.
Все свое детство он учился молчать, чтобы не расстраивать маму глупыми обидами.
Странно было видеть, как кто-то заставляет ребенка выкрикивать это вслух.
Не очень понятно, для чего Асе все это нужно было.
Воспитанные люди не выплескивают на других свои чувства. Это, как минимум, не вежливо.
— Спасибо, — Ася села на пол перед Евой и пригладила ее кудряшки. — Все дело в том, что моя голова разговаривает на голландском языке, а твоя на китайском.
— Ничего и не на китайском!
— А мне кажется, что на китайском. Ничего не понимаю. Блабрукрадрямарумба, — примерно так тебя слышно.
— На китайский это совсем не похоже, — заметил Адам.
— Потому что ваша голова говорит на мадагаскарском!
— Такого языка вообще нет.
— Не знаю тогда, зачем вам понадобилось пользоваться несуществующим языком. Детка, люди не понимают, что наши головы лопочут. Лмапурасатамипарара. Вот. Поэтому приходиться топать ногами и говорить вслух. Иначе я бы просто могла подумать, что Васька уронила торт из глупой вредности. А если по делу, то все понятно. Только папу все равно жалко. Как мы его утешим?
— Как? — спросила Ева.
Ася что-то энергично зашептала ей на ухо.
Его дочь слушала, сдвинув густые черные брови.
— Васька больше так не будет, — повторила она с явным смущением. — Ей стыдно.
Адам сел рядом с Асей на пол.
— Теперь твоя няня осталась опять без торта. Так ей и надо, правда? Плохие няни не заслуживают торта.
Ева медленно кивнула, явно растерянная. У нее была несчастная мордашка.
— Да, так ей и надо, — упрямо сказала она и поджала губы, чтобы снова не разреветься.
Одинокий и печальный Адам лежал в своей кровати и разглядывал потолок.
Ни в какую не спалось.
Со стороны гостиной раздался какой-то хлопок.
Обрадовавшись, что в этом доме все-таки есть жизнь, Адам подскочил и бодро рванул из спальни.
На кухне горел свет.
Ева сидела на корточках и ладошками пыталась собрать разбившуюся коробку яиц.
Она была с ног до головы усыпана мукой.
— Привидение! — вскричал Адам, едва удерживая смех.
— Я Ева, — объяснила его дочь.
— Слава богу! Я тебя не узнал. Ты вся белая.
— Я пеку торт, — объяснила она, безуспешно прикрывая разбитые яйца подолом ночнушки.
— Проголодалась? —
— Это для Аси. Васька — глупая собака.
— Она еще просто маленькая. Ты позволишь тебе помочь?
Дождавшись разрешения, Адам попытался потрясти Еву, чтобы мука осыпалась. Она захихикала. Усадив ее на стул, он вручил ей банан.
— Рассказать тебе секрет? — спросил он. — Меня тоже бесит, что Ася куда-то уходит. Зачем ей куда-то уходить, когда у нее есть такие прекрасные мы, думаю я. Но главное не в том, что она уходит, а в том — что всегда будет возвращаться. Ты же знаешь, что она никогда не улетит от нас на самолете? Знаешь?
— Рассказать тебе тоже секрет? — прошептала Ева. — Ася любит меня, она сама сказала.
Адам замер, вдруг осознав, что сам он никогда не говорил таких слов собственной дочери.
Он вообще, наверное, никогда в жизни ни с кем не говорил о любви.
— Если Ася так сказала, значит, это правда, — отрешенно произнес он. — Наша няня ведь никогда не врет. Как тебе новая кроватка?
— Красивая. Я уже большая, чтобы спать с вами. И вы постоянно шепчетесь.
Адам засмеялся.
— Скоро тебе будет целых пять лет. Какой подарок ты хочешь?
— Дети не выбирают себе подарки, — важно объявила Ева.
Под утро, когда Адам только начал засыпать, дверь в его спальню и открылась, и появилась Ася.
— Скучно, — пожаловалась она и плюхнулась рядом, обняла его за талию, прижимаясь щекой к спине.
— Какое веселье вам нужно во сне? — сварливо проворчал Адам, еще не отошедший от ее «дышать нечем».
Но эта женщина уже умиротворенно посапывала.
*Поль Элюар. «Свобода».
26
— Ты стал в два раза больше качаться и в два раза дольше бегать, — насмешливо заметила Вика, — а уж трудоспособность твоя и вовсе выросла до небес. Знаешь, как это называется?
— Знаю, — буркнул Адам.
— Полтора месяца воздержания способны довести любого до ручки.
— Ты сейчас злорадствуешь или сочувствуешь? И вообще… люди годами воздерживаются, и ничего.
— Какие люди? — не поняла Вика.
— Разные, — уклончиво ответил Адам и захлопнул ноут. — Скучно.
— Послушай, — сказала Вика невозмутимо, — мы могли бы просто продолжать спать друг с другом. Без отношений.
Он почти спросил ее — чем это отличается от того, что было раньше, но в последнюю секунду удержал этот вопрос на кончике языка.
Наверное, с точки зрения Вики чем-то отличалось.
— Секс без обязательств, — уточнила она все так же спокойно. — По-дружески.
Предложение было слишком хорошим, чтобы Адам не ощущал некий подвох.
— Спасибо, — ответил он как можно более нейтрально. — Ты удивительно щедра.
В офисе программист Сережа учил Еву играть в детскую игрушку на компьютере. Ася что-то тихо обсуждала со стажером Мариной.