Эхо Безмолвия
Шрифт:
— Ты — Ласточка, верно? — произнёс он, его голос был низким, но доброжелательным.
Она кивнула и присела напротив него, сложив руки на коленях.
— Ты знаешь моё имя, но я не знаю твоего, — тихо сказала Ласточка, пытаясь разглядеть его лицо под капюшоном.
Мужчина слегка усмехнулся, но это была не насмешка, а скорее знак приветствия.
— Лаккель Когеров, — представился он. — Но скоро это имя перестанет что-либо значить.
— Ты уверен в своём выборе? — спросила она,
Он кивнул, его движения были уверенными, будто он обдумывал этот вопрос уже тысячу раз.
— Да. Я родился здесь, на Инглизе, но часть своей жизни провёл на Земле. Мои родители были из тех, кто решился на миграцию, думая, что там, среди людей, мы найдём что-то большее. Но я понял, что наша настоящая сила здесь, в тенях нашей родной планеты.
Ласточка изучающе посмотрела на него. В его голосе звучала решимость, которой было достаточно, чтобы пройти через любые испытания.
— Ты вернулся, чтобы стать Тенью? — уточнила она.
Лаккель слегка склонил голову, разглядывая её.
— Я вернулся, чтобы стать частью чего-то большего. Чтобы оставить свой след, но не своим именем, а своими действиями. Это не просто посвящение. Это новое начало.
Ласточка замолчала. Она чувствовала, что Лаккель действительно верил в свои слова. Но что-то внутри неё всё ещё сопротивлялось принятию этой идеи.
— А ты? — неожиданно спросил он, прерывая её мысли. — Ты веришь, что тени смогут пережить то, что грядёт?
Она задумалась на мгновение, а затем тихо ответила:
— Я верю, что выбор есть у каждого. И я верю, что сила теней в их решительности, а не только в наблюдении.
Лаккель кивнул, и в его глазах мелькнуло понимание.
— Тогда, возможно, однажды и ты станешь частью этой силы, — сказал он с лёгкой улыбкой, которая исчезла так же быстро, как появилась.
Они оба замолчали, наблюдая, как огонь продолжал играть тенями. В комнате становилось всё тише, словно сама ночь сливалась с ожиданием, которое заполняло пространство.
Лаккель, склонившись ближе к костру, внимательно смотрел на языки пламени, словно пытался прочесть в них свою судьбу. В его глазах светилась радость, перемешанная с лёгким волнением.
— Знаешь, Ласточка, я счастлив, что именно сегодня стану частью Теней Ночи. Это момент, о котором я мечтал с тех пор, как понял, что хочу посвятить свою жизнь чему-то большему, чем просто существование.
Он говорил с такой искренностью, что Ласточка невольно почувствовала, как её сердце сжалось. Её взгляд опустился на его руки, которые слегка подрагивали — не от страха, а от предвкушения.
— Ты совсем не боишься? — спросила она.
Лаккель мягко улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Это не страх, Ласточка. Это… это как
Его слова заставили её задуматься. Она была свидетелем многих выборов, но редко видела, чтобы кто-то шёл к ним с такой уверенностью.
— Лаккель, — произнесла она, желая сменить тему. — А что привело тебя к этому решению? Что заставило тебя вернуться на Инглизу?
Он замер на мгновение, словно обдумывая, с чего начать, а затем ответил:
— На Земле я видел много удивительного, но больше всего мне запомнились ласточки. Ты знаешь, какие они?
Ласточка удивлённо подняла брови и покачала головой.
— Нет, я никогда не видела их.
Лаккель улыбнулся, его лицо озарилось воспоминаниями.
— Ласточки — это птицы, которые летают так легко, будто танцуют в воздухе. Их перья блестят на солнце, а их пение… Оно будто наполняет душу чем-то светлым. Когда я был ребёнком, я часто смотрел, как они кружат над водой или строят свои гнёзда под крышами домов.
Он замолчал, глядя на неё.
— Я показал бы тебе их, если бы не собирался стать Тенью. Мы могли бы отправиться на Землю, увидеть этих птиц, а потом ещё множество других чудес. Мы могли бы… дружить, знаешь? Делить эти моменты, видеть мир.
Ласточка почувствовала, как её дыхание перехватило. Его слова, такие простые и искренние, вызвали в ней непонятное чувство. Груз отчаяния и сожаления тихо опустился на её плечи. Она понимала, что в другой жизни, в другой реальности они могли бы действительно стать друзьями.
— Это было бы… прекрасно, — наконец произнесла она, стараясь сдержать дрожь в голосе.
Лаккель улыбнулся, а затем опустил взгляд на пламя, будто оно могло дать ответ на что-то, что он не мог выразить словами.
— Да, было бы, — тихо добавил он.
Мгновение между ними наполнилось тишиной, но это была не пустота. Это была тишина, наполненная сожалениями и невысказанными словами.
Лаккель осторожно посмотрел на Ласточку, а затем, будто преодолевая внутреннюю борьбу, заговорил:
— Ты знаешь, даже став Тенью, я буду оберегать тебя. Кто знает, Ласточка, возможно, даже там, в тенях, мне удастся исполнить это обещание.
Его голос звучал уверенно, но в нём была скрытая грусть. Ласточка взглянула на него, и её сердце наполнилось теплом и болью одновременно. Она хотела сказать что-то, но слова не находились.
Лаккель улыбнулся, глядя в её глаза.
— Иногда жизнь даёт нам выбор, который мы не можем изменить. Но это не значит, что мы теряем всё. Просто мы становимся частью чего-то большего.