Эхо Безмолвия
Шрифт:
— Посмотрим, что творится в твоём разуме.
Гинштайн вздрогнул, но ничего не сказал. Только его глаза засверкали чем-то, похожим на безумное восхищение.
Как только Ласточка активировала прибор, по телу Майка Гинштайна пробежал мощный электрический разряд. Он дёрнулся, но не закричал — лишь стиснул зубы, а затем раздался резкий треск: прибор вспыхнул и разлетелся на куски.
— Ах! — вскрикнула Ласточка, отдёргивая руку.
Майк усмехнулся.
— Что же вы за глупцы, — сказал он, выдыхая, — неужели
Рикард сжал кулаки.
— Ты ведь понимаешь, что этим только усугубляешь своё положение?
— Я не вижу разницы, — ответил Майк, одёргивая потрёпанный воротник халата. — Вы и так собираетесь убить меня, так что хоть какое-то удовольствие от этого момента я получу.
— Не будь в этом так уверен, — холодно сказал Артур.
В этот момент дверь с тихим шипением открылась.
Все обернулись.
Вошла Лили. В её руках было тело Корешка.
Тишина, которая на мгновение повисла в комнате, была страшнее любого крика.
Ласточка застыла. Её глаза расширились, губы задрожали. Она не сразу осознала, что перед ней действительно лежит тот самый трусливый, но добрый и верный друг, которого она знала всю свою жизнь.
— Нет… — её голос был едва слышен.
Она сделала шаг вперёд, затем ещё один.
Корешок выглядел так, будто просто спал. Его детское лицо застыло в спокойном выражении, только в уголке глаза застыли последние слёзы.
Рикард медленно снял шляпу. Он не двигался, только смотрел на тело своего друга. По его щеке медленно прокатилась одинокая слеза.
Артур моргнул, не веря своим глазам.
— Что… что случилось?
Лили медленно подняла голову.
— Галана.
Одно это имя прозвучало, как выстрел.
Рикард сразу поднял взгляд, в его глазах вспыхнул огонь.
— Где она?
Лили тяжело выдохнула.
— Исчезла. Как всегда. Но я нанесла ей раны.
В комнате снова повисла тишина.
Рикард наклонился, сел на одно колено перед Корешком и аккуратно сжал его маленькую, уже остывающую руку.
— Прости, — тихо сказал он.
Ласточка не могла сдержать слёз. Она закрыла лицо ладонями и судорожно всхлипнула.
— Это моя вина… — прошептала она. — Он всегда боялся, но никогда не предавал нас…
Рикард не ответил. Он только провёл рукой по лицу Корешка, закрыл ему глаза.
— Мы похороним его с честью, — сказал Артур, и в его голосе не было обычной лёгкости.
Лили сжала кулаки.
— А после я убью эту тварь.
Майк Гинштайн наблюдал за всей этой сценой с ухмылкой. Он склонил голову набок, словно изучая что-то любопытное.
— Как трогательно, — его голос капал ядом. — Маленький лотак с детским лицом решил поиграть в героя… и чем это закончилось? Его глупая жизнь оказалась такой же бессмысленной, как и его страхи.
Лили вздрогнула.
Она
— Что ты сказал?..
Гинштайн лишь ухмыльнулся шире.
— Я сказал, что он был бесполезен. Как и все вы. Думаете, что сможете изменить ход событий? Остановить Риггика? Спасти планету? — он презрительно хмыкнул. — Вы всего лишь пешки в большой игре. И ваш друг… ну, он просто оказался на неправильной клетке.
Лили сорвалась с места.
Она обрушилась на Гинштайна, как буря, ударяя его в лицо, в грудь, снова и снова.
— Гнида! — кричала она, чувствуя, как костяшки пальцев впиваются в его кожу.
Гинштайн захрипел, когда её кулак врезался ему в челюсть, разрывая губу. Кровь брызнула на его халат, но он всё равно ухмылялся.
— Лили, остановись! — крикнул Рикард, бросаясь к ней.
Но она не слушала. Она ударила его снова, так, что очки слетели с его лица и покатились по полу.
Рикард схватил её за плечи и оттащил назад, чувствуя, как её тело дрожит от ярости.
— Хватит!
Она вырвалась из его хватки и с горящими глазами уставилась на него.
— Хватит? — прошипела она. — Ты мне говоришь, что хватит?! Тот, кто не остановился, когда убивал фанатиков?!
Рикард сжал челюсти, но ничего не ответил.
— Ты только посмотри, какая разница, — продолжила она, толкая его в грудь. — Тебе можно, а мне нет?!
Она дышала тяжело, сжав кулаки.
Но затем её злость сменилась горем. Она отвернулась, прошла несколько шагов к телу Корешка и опустилась рядом с ним на колени.
— Прости, — её голос дрожал.
Она провела рукой по его волосам, её плечи затряслись.
Слёзы упали на его безжизненное лицо.
Майк Гинштайн сплюнул кровь на холодный металлический пол и, несмотря на разбитое лицо, продолжал улыбаться.
— Что, девочка, думаешь, это что-то изменит? — прохрипел он, облизывая губы, на которых уже запеклась кровь. — Горе делает людей слабыми. А слабые проигрывают.
Лили не обратила на него внимания.
Ласточка молча опустилась рядом, обняла её за плечи, позволив ей выплакаться. Она ничего не сказала, но в её жесте было больше поддержки, чем могли выразить слова.
Рикард отступил назад, стиснув кулаки. Он перевёл дыхание, пытаясь успокоиться. Ему хотелось забить Гинштайна до полусмерти, но он знал, что это бессмысленно.
В этот момент Артур медленно расхаживал по комнате, останавливаясь у панелей управления. Он скользил взглядом по экранам, что-то анализируя.
— Чёрт, — пробормотал он. — Здесь слишком много данных. Это целая сеть…
И вдруг голос Майка Гинштайна, спокойный, даже удовлетворённый, прорезал тишину.
— Риггик, — выдохнул он, почти благоговейно, — чертёж загружен… Запускай протокол самоуничтожения.