Эхо далекой битвы
Шрифт:
Было уже 17.30. Лухан устал и проголодался. Снова разболелась голова. Ему хотелось одного: отправиться домой. И все же он остановился.
— Адмирал Середж! — окликнул его один из репортеров, тыча в лицо микрофон. — Не могли бы вы вкратце повторить то, что говорили Ассамблее? Можно ли считать, что угроза Иссела ликвидирована раз и навсегда?
Тщательно подбирая слова, Лухан ответил:
— Способность Иссела вести боевые действия серьезно подорвана. Мы полагаем, что в ближайшее время не стоит ожидать от них повторного нападения. Однако, по нашим оценкам, у них до сих пор есть,
— Сэр, — сказал кто-то, — как насчет слухов о том, что у исселианцев проблемы с новыми союзниками? Вы можете это прокомментировать?
Лухан взглянул на Маркуса.
— Похоже, что конфликт между ними продолжает развиваться, — ответил он. — На данном этапе все, что мы можем, это наблюдать, ждать и готовиться.
— Может ли ситуация осложниться настолько, что потребуется вмешательство Объединенных Миров?
— Да, такое может случиться.
Репортеры ненадолго оставили его в покое, но затем кто-то из задних рядов поднял руку.
— Сэр, говорят, что как только все это закончится, вы собираетесь подать в отставку? Не хотите ли вы заняться политикой?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Лухан даже рассмеялся и покачал головой.
— Конечно, нет! За последние несколько лет я досыта наелся политики. Кроме того, — он улыбнулся, — не люблю публичных выступлений. — Заметив, что доктор Мозес снова повернулась в его сторону, Лухан поспешно добавил: — А теперь вам придется извинить меня. Деловое свидание.
Либби отошла от колонны, у которой стояла все это время.
— Как доклад?
— Неплохо, — ответил Лухан, позволив себе облегченно вздохнуть. — Рад, что все закончилось. — Он внимательно посмотрел на женщину. — Но ты же хочешь поговорить не об этом, верно?
— Да, — Мозес оглянулась. Из зала заседаний хлынул поток, грозящий затопить холл. — В этом здании есть место, где можно спокойно поговорить?
На втором этаже было полно свободных комнат, в которых обычно заседали различные комитеты и комиссии. Лухан повел Либби в одну из них в самом конце крыла.
— Это подойдет?
Мозес огляделась.
— Вполне.
Они уселись за длинным столом друг напротив друга.
— Сегодня после опроса я встречалась с Дарси и Тристаном. Мне пришлось отложить эти беседы. Тристану они больше не по силам.
— Вот потому-то я и просил, чтобы ты присутствовала при этом, — напомнил Лухан. — И просил также сообщать мне, если что-то пойдет не так.
— Вот я и говорю тебе, что прекратила беседы. Из-за них задерживается выздоровление Тристана. Его снова мучают кошмары. Подскочило давление. Он перестал набирать вес. И не надо быть особым специалистом, чтобы увидеть в его глазах страх. У него прекрасная, почти голографическая память, — продолжала Мозес. — Я провела несколько тестов после того, как он в ответ на какой-то вопрос воспроизвел весьма подробную схему. — Она открыла папку с грифом «СЕКРЕТНО» и вынула пару листков. — Вот расположение Командного пункта на Исселе-2. — На стол перед адмиралом лег первый листок. — Подозреваю, что и масштаб соблюден. Все указано. Правописание безошибочно. А вот второй. Это шахтенный
Лухан взял оба листка. По мере изучения схем удивление его росло.
— Да, даже голографические аппараты не дали бы нам такой точности!
— Верно, — кивнула Мозес. — То же самое с кампусом Академии в Айри-Сити. А вид на Санабрию из окна его комнаты на Исселе! Аналитики, изучив его рисунок, смогли точно установить, в каком именно здании держали Триса. При этом они пользовались тем, что даже отдельные дома оказались узнаваемыми.
— Возможно, что в будущем эта способность поможет ему в карьере.
— Да. Но сейчас это просто проклятие. Трис не может забыть того, что видел и слышал, как бы он ни хотел этого. И заставлять его копаться в этом — значит причинять новые болезненные раны.
— Понимаю, — кивнул Лухан.
— Но дело не только в Тристане. — Мозес убрала листки в папку и проверила замок. — Дарси тоже трудно. Во-первых, напряжение от постоянных бесед, копания в прошлом. Во-вторых, она с трудом адаптируется к новой обстановке. И в-третьих, беспокойство за Тристана, неулаженность отношений с тобой, недостаточно быстрый, а точнее, остановившийся процесс выздоровления, что связано, прежде всего, с недостатком отдыха… В общем, она близка к отчаянию.
— Знаю. — Лухан опустил голову. — Мы говорили об этом прошлой ночью. И даже спорили.
— Хорош медовый месяц, а?
Адмирал бросил на нее мрачный взгляд. Мозес вздохнула и покачала головой.
— Этого следовало ожидать, Лухан. Вы же теперь совсем не те, какими были двадцать пять лет назад. Нельзя ожидать, что все будет так же, как много лет назад. Нужно заново строить отношения.
— Я все понимаю, — сказал Лухан. Наклонившись вперед, он сидел, не поднимая головы, и рассматривая узор на ковре.
Доктор Мозес дотронулась до его руки.
— Потенциал этих новых отношений, которые только зарождаются, очень велик, но над ним нужно работать вам обоим. Вы повзрослели, разлука дала возможность более точно и глубоко оценить то, что вам нравилось раньше. Тем более, что вы оба снова хотите влюбиться друг в друга.
Лухан удивленно поднял голову. Мозес улыбалась.
— Это видно и не специалисту. — Доктор помолчала. — У вас всегда было одно очень ценное качество. Оно уже тогда помогало вам решать самые сложные проблемы. Какое? Вы могли ВСЕ ОБГОВОРИТЬ, ОБСУДИТЬ. Сейчас это важно вдвойне. А уж тем для разговоров предостаточно!
— Проблема лишь в недостатке времени.
— У тебя больше нет причин оставаться трудоголиком, Лухан, — серьезно заметила Мозес. — Напротив, сейчас ты просто не можешь позволить себе этого! Все, что нужно, это увезти отсюда Дарси и Тристана. Возьми их с собой на Топаву и проведи там столько времени, сколько сможешь.
Лухан положил руки на стол.
— Именно так я и хотел сделать, но эта война…
— Но ведь сейчас нет военных действий. Ты имеешь такое же право на отпуск, как и твои войска. — Она посмотрела ему в глаза. — Тебе НУЖЕН отпуск, Лухан. По тебе это видно. У тебя давно болит голова?