Эхо любви
Шрифт:
Анне все время приходила на память одна фраза, сказанная матерью: «В конце концов, сейчас ты уже не любишь Гарри!»
Но она любила его! Она испытывала к нему такую же любовь, как и с самого начала. Как будто маятник качнулся назад, и она снова стала юной, какой была в Бате.
Во всем мире для нее существовал один лишь Гарри. Последующие дни она прожила как в лихорадке. Одна мысль о нем приводила ее в дрожь, вид его заставлял ее сгорать в тоске по нему, а если при ней упоминали его имя, сердце у нее начинало биться так часто, что она не могла произнести
Не встретив сочувствия у матери, она поняла, что ей осталось довериться только Генриетте, вопреки своему прежнему решению. Получилось весьма удачно, поскольку к этому времени Аллан Грэхем познакомился с Гарри и пригласил его на обед, так же как и Теккереев. Генриетта изо всех сил старалась разрядить обстановку и на следующий день сказала Анне, что Гарри произвел на нее исключительно приятное впечатление.
— Могу представить, как ты себя чувствуешь, дорогая Анна. Думаю, я сошла бы с ума, разлучи кто-либо меня с Аланом. Но, конечно, сейчас это все уже в прошлом, и тебе следует думать о Ричмонде и о Билли Бое. Ты выглядишь очень напряженной, дорогая. Не позволяй заметить это Ричмонду.
Ричмонд лишь заметил, что она невероятно похорошела, и стал жалеть, что устраивает маскарад.
— Все должны тебя видеть, моя прелесть. Последнее время ты так изумительно выглядишь, что просто жаль даже на минуту прятать твое лицо за маской.
— А я уверена, в Калькутте всем надоело мое бледное лицо. К тому же ты так мне льстишь, Ричмонд, что я начинаю думать, не слишком ли я тщеславна.
— Ты совершенно не тщеславная, а самая великолепная женщина, какую я только видел. Я заметил, вчера у Грэхемов капитан Смит исподволь бросал на тебя восхищенные взгляды, когда считал, что этого никто не видит.
Анна отвернулась и произнесла:
— Какую нелепость ты говоришь! Кого ты сегодня встретил в клубе?
— Твоего уважаемого отчима и Джона Шекспира. Джон говорит, что вряд ли Эмилия появится на балу, потому что опасается родить прямо в зале. У нее сильная воля. И если у нее родится мальчик, она собирается назвать его в мою честь Ричмондом.
Анна была рада, что разговор перешел на другую тему.
В тот вечер, когда состоялся бал, было довольно прохладно, хотя наличествовали все признаки приближающейся жары. Анна с удовольствием предоставила большую часть приготовлений Августе, вкладывавшей в них всю душу. Она превратила огромный зал в лесистую местность, на фоне молодых деревьев густела масса цветущих кустарников, так что стен вовсе не было видно. Ужин накрыли в самом большом зале, шампанское лилось рекой, и все гости были в приподнятом настроении, пользуясь всеми возможностями, которые предоставляли маскарадные костюмы, и совершая поступки, о которых потом долго будут судачить в городе.
Анна беспокойно расхаживала по залам. Гарри принял приглашение на бал, но она не знала, пришел ли он. Она была уверена, что маска не сможет скрыть его от нее, и время от времени думала, что узнала его, но понимала, что опять ошиблась.
Наконец ближе к полуночи она вышла в сад.
В темноте под лунным светом мерцал
Анна не сказала ни слова, но он мгновенно обнял ее, и их губы слились в поцелуе. Она снова как бы была на берегу реки в Фэрхеме, и все случившееся с тех пор казалось лишь сном.
— Дорогая моя, дорогая моя, — шептал он, усаживая ее рядом с собой на скамью и обнимая. — Я люблю тебя больше, чем прежде, — признался он. — Ни о чем больше не могу думать, только о тебе. Ты стала для меня еще дороже, чем раньше:
— Я тоже живу только для того, чтобы видеть тебя. Я бы пошла за тобой на край света.
— В такой вечер, как этот, и еще в домино и в маске, легко так говорить, — сказал он.
— У меня нет маски.
— Но к утру ты ее наденешь. Ты должна ее надеть, дорогая моя. Как иначе тебе жить?
— Не будем сейчас говорить об этом. Влюбленным вроде нас с тобой должно быть разрешено повернуть время вспять.
— Но ведь жизнь продолжается, — заметил Гарри. — Мы всегда были правдивы друг с другом, а постоянство так редко встречается.
Громкие звуки музыки в доме и неожиданно вырвавшийся поток света, почти достигавший пальмы, потревожил их. В сад спускались многочисленные гости. Возлюбленные поспешно отпрянули друг от друга.
Им было легко затеряться среди веселых гостей в маскарадных костюмах. Она слышала знакомые голоса, столкнулась со слегка покачивающимся полковником, разыскивающим ее мать. Она видела Эмилию и Джона Шекспиров. Они гуляли, держась за руки. Затем на веранде появилась Августа, которую легко было узнать по росту и величественной осанке.
Анна услышала голос Ричмонда — красивый и низкий, звучный и очень мужественный, казалось перекрывавший голоса всех остальных. Она больше не виделась с Гарри. В прорезях масок ей ни разу не встретились такие ярко-голубые глаза, как у него.
Танцы и веселье продолжались. Кое-кто укладывался спать в комнатах для гостей, но оркестр продолжал неутомимо играть и по-прежнему хлопали пробки в бутылках шампанского.
Ближе к утру гости стали разъезжаться, скрип колес многочисленных экипажей и пронзительные выкрики рикш продолжались до самого восхода солнца. На полу в залах валялись осколки разбитых бокалов, от увядших цветов исходил приторно тяжелый запах. Наконец Ричмонд, Анна и Августа остались одни, и начался новый день.
Ричмонд, усталый, но довольный успешным вечером, постарался немного вздремнуть. Анна никак не могла успокоиться. Она лежала в кровати, но думала только о Гарри, и сознание, что он находится так близко и что по-прежнему ее любит, доводило ее до такого исступления, что она готова была предпринять любые шаги, какими бы безрассудными они ни были, лишь бы обрести украденное у них счастье.
Как только Ричмонд заснул, она встала и отправилась к Батлерам. И удивилась, застав мать на кровати в будуаре.