Эхо мёртвого серебра
Шрифт:
— На колени!
Архимаг рухнул, выронив посох, прижал ладони к груди. Его трясёт, мантия ниже пояса промокла и пятно быстро разрастается. Остальные поспешно последовали примеру. Ваюна обессиленно упала на землю, поползла ко мне и бережно взял её на руки. Прижал к груди, покачивая как младенца. Обвёл коленопреклонённых тяжёлым взглядом.
— Кто сломал ей пальцы?
— Это было необходимо… — Пролепетал архимаг.
— КТО?! — Прорычал я, сильнее прижимая девочку к себе и чувствуя, как внутри по-настоящему разгорается пожар жарче того,
— Я… повелитель. — Пролепетал молодой воин с исцарапанным лицом, один из тех, что выволок Ваюну.
Он трясётся, взгляд опущен в землю. Медленно подошёл к нему, навис, как чёрная колонна, и сказал, почти спокойно:
— Похвально, что ты признался. Признание вины требует большой храбрости, и я это ценю.
— С-спасибо…
— Поэтому, провялю снисхождение и позволю самому убить себя. У тебя есть минута.
Воин задрожал сильнее, остро глянул на меня, на Ваюну. Выхватил нож из-за пояса и рывком вогнал лезвие в шею. Застыл на мгновение, качнулся и рухнул лицом вниз. Горячая и тёмная кровь расплескалась по раскалённой брусчатке, почти достигнув моих сапог.
Я погладил Ваюну по волосам, как котёнка, развернулся и коротко сказал:
— Мы уходим.
***
В лесу почти холодно, куцый костерок не согревает в сравнении с пожаром. Ваюна лежит на спальном мешке, забывшись лихорадочным сном. Фарина водит ладонями над искалеченными пальцами, шепчет магические слова и прикусывает губу. Магия лечения требует высокой сосредоточенности и мастерства. Зачастую маги в пылу боя просто закрывали раны, а солдаты лежали, дожидаясь медиков. Зелья лечения тоже имеют нюансы, кости и хрящи они не залечивают. Просто дают возможность действовать, не умирая от боли и кровотечения.
Элиас сидит у костра, сгорбившись и сцепив пальцы в замок. Слабое пламя играет тенями на лице, скрывая глаза в густой тени. Я сижу напротив, глубоко дыша и силясь успокоить мысли.
Героическая слава, что должна была привести меня на трон, потеряна навсегда. Я не более чем я. Великолепный убийца, кошмар всего живого и подонок. Хотя с последним, как-то не складывается. Будто за время магического сна не только ослаб, но и потерял часть себя…
— И что теперь? — Спросил Элиас.
— Ну, я хотел сделать всё элегантно, погеройствовать, получить корону…
— Не срослось.
— Да, придётся действовать старым добрым способом. Резня, резня и немного дипломатии.
— И правда, как в старые добрые времена.
— Навевает ностальгию. — Ответил я и криво ухмыльнулся.
Элиас ответил такой же улыбкой. Два хищника, рождённых для войны, выросших под лязг стали, почуяли родную стезю. Такую привычную и манящую, что в душе возникает вопрос. А почему мы сразу не поступили так?
Глава 33
Геор Светоносный сидит на троне, держа на вытянутой руке письмо. Бежевый пергамент покрыт убористым текстом, на пол срываются крупицы золотого песка. Лицо правителя-героя не
По обе стороны от трона замерли безмолвные стражи, вооружённые позолоченными алебардами.
До врат протянута ковровая дорожка цвета подсушенной вишни. Правитель вздохнул и скомкал письмо, небрежно швырнул одному из стражей. Тот поймал и без промедления швырнул в крохотную жаровню. Бумага вспыхнула в невидимом огне, потемнела и рассыпалась белым пеплом.
Двери в зал медленно распахнулись и на ковровую дорожку ступил Его Святость. Белые одежды украшены золотом и серебром, подпоясан разлохмаченным поясом, с конца которого свисают капли янтаря. Тощая старческая рука железной хваткой держит посох из китовой кости. Лицо скрыто фарфоровой маской с прорезями для глаз и рта.
Свет безлик, и главный служитель тоже.
Пышная свита из мальчиков-хористов и гвардейцев осталась позади. Даже девушка с корзинкой, полной лепестков белой розы, не осмелилась зайти следом. Двое слуг закрыли двери, и по взмаху короля стража удалилась. Они остались вдвоём. Правитель мирской и духовный. Самые влиятельные люди из живущих.
В воздухе витает тонкий аромат цветочных благовоний и ладана.
— Непривычно видеть тебя без ушастого советника. — Сказал Его Святость, приближаясь к трону.
— Слишком длинные уши. — Ответил Геор, покачивая головой. — Он полезен, в конце концов, у эльфов мировоззрение истинно долгоживущих, а я этому всё ещё учусь. Можешь представить, какого это, планировать на столетия вперёд?
— Ох, увы, нынче я не планирую даже обед, Свет взывает к себе.
— Бывали дни, когда он манил меня к себе каждую минуту, но я здесь. А ты… скоро не будешь, как же так вышло?
— Неисповедимы пути Света. О чём ты хотел поговорить, славный король?
Геор подпёр голову кулаком, внимательно рассматривая старца. На вид немощный, едва живой, но вес одежды сравним с лёгкими латами, да и посох далеко не лёгкая безделушка. Окованный наконечник отстукивает по мрамору даже сквозь ковёр.
— Скажи мне, старый друг, зачем Малинда посылала тебе мёртвое серебро из Пограничья?
— У стариков свои причуды. Мне нравится его блеск, оно мёртвое, как и я скоро буду. Скажи, разве тебе не хотелось бы познать смерть до неё?
— Я уже забыл об этих мыслях.
— Ах да, благословенный герой, тот кто будет стоять за Свет в конце времён.
— Тем не менее она прислала впечатляющее количество.
— Что я могу сказать? Старики должны заботиться о тех, кто останется, а мёртвое серебро… дорого.
— И помогала она тебе по доброте душевной?
— Несомненно. Милая Малинда поцелована Светом, как и славный Сквандьяр. Честно говоря, я был удивлён, когда он сменил двуручный топор на мантию священника. Воистину, Свет меняет людей.