Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти
Шрифт:
– Твой брат поддержал восстание? – недоверчиво спросил удивленный Уильям: доктор Хантер не походил на бунтаря.
– Он был за независимость, – уточнила Рэйчел.
– Не вижу логики, – выгнув бровь, заметил Уильям. – Как можно добиться независимости, не прибегая к насилию?
– Если ты полагаешь, что дух Божий всегда следует логике, то ты знаешь его лучше, чем я. – Девушка провела рукой по влажным волосам и раздраженно перекинула их за спину. – Денни заявил, что свобода – не важно, отдельного человека или всей страны – это Божий дар, и надо биться, дабы обрести ее и сохранить. Поэтому нас выгнали с собрания…
Из-за
– Видимо, это серьезно – когда выгоняют с собрания? – осторожно осведомился Уильям.
Рэйчел кивнула, не глядя на него. Она подняла упавшее полотенце, свернула его и заговорила, тщательно подбирая слова:
– Я уже упоминала, что моя мать умерла при родах. Отец умер три года спустя – утонул в ручье. Мы с братом остались одни. Местные квакеры позаботились о том, чтобы мы не голодали и у нас была крыша над головой, пусть и дырявая. Позднее на собрании подняли вопрос, на кого учить Денни. Он боялся, что его сделают погонщиком скота или сапожником. – Невзирая на серьезный тон, Рэйчел слабо улыбнулась. – Он и слова против не сказал бы – лишь бы я не голодала. Однако нам повезло. Один из квакеров взялся отыскать наших родственников, и его поиски увенчались успехом – нашелся кузен из Шотландии, тогда живший в Лондоне. Джон Хантер, благослови его Господь. Он известный доктор, а его брат – акушер самой королевы! – Невзирая на то что мисс Хантер была поборницей равноправия, в ее голосе прозвучало благоговение.
Уильям вежливо кивнул.
Рэйчел продолжила:
– Он справился о Денни и, услышав хорошие отзывы, устроил так, чтобы Денни переехал в Филадельфию, поселился в семье квакеров и поступил в медицинский колледж. А после даже пригласил Денни в Лондон обучаться у него!
– Действительно редкостное везение, – согласился Уильям. – А что было с тобой?
– Меня приняла одна женщина из деревни. – Рэйчел ответила непринужденно, но Уильям не обманулся ее показной беззаботностью. – Впрочем, когда Дензил вернулся, я переехала сюда и собираюсь вести дом, пока брат не женится.
Опустив взгляд, она пропускала складки полотенца между пальцами. В свете очага ее темные кудри отсвечивали бронзой.
– Та женщина… она была хорошей. Я научилась вести хозяйство, готовить и шить… Вряд ли ты поймешь, что значит быть выгнанным с собрания.
– Наверное, то же самое, что быть уволенным из полка. Позорно и мучительно.
Ее глаза на миг прищурились, но Уильям не шутил.
– Собрание квакеров – не просто братство верующих. Это… общность мыслей, чувств… в некотором смысле, большая семья. Каково девушке лишиться семьи?
– И когда тебя оттуда выгоняют… Да, понимаю, – тихо произнес он.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом дождя за окном.
– Ты говорил, твоя мать тоже умерла, – промолвила Рэйчел, участливо глядя на него темными глазами. – А отец жив?
Уильям покачал головой.
– Мой отец тоже умер в день моего рождения.
Рэйчел заморгала от неожиданности.
– Это правда. Он был на пятьдесят лет старше моей матери. Когда он услышал, что она умерла ро… родами, его хва… хватил удар. – Уильям рассердился – он почти перестал заикаться, и вот опять.
– Значит, ты тоже сирота. Сочувствую.
Он пожал плечами, испытывая неловкость.
– И все-таки родители у меня были. Сестра моей матери заменила мне мать. Она тоже уже умерла. А ее мужа я всегда считал своим отцом, хотя он не родной мне по крови. – Уильяму пришло на ум, что опасно так много рассказывать о себе. Он откашлялся и перевел разговор на менее личную тему: – А как твой брат собирался… э-э… претворить в жизнь свои намерения?
Рэйчел вздохнула.
– Этот дом принадлежал кузену нашей матери, бездетному вдовцу. Он завещал дом Дензилу. Когда нас выгнали с собрания, он заявил, что изменит завещание, однако заболел болотной лихорадкой и умер прежде, чем исполнил свое намерение. Тем не менее все его соседи, разумеется, знали о Денни, поэтому…
– Понимаю.
Быть может, Бог и нелогичен, но, похоже, Он имеет на Дензила Хантера особые планы.
– Ты сказала, что дом продан. Значит, твой брат…
– Он уехал в город, в суд, чтобы подписать документы о продаже дома и договориться насчет коз, свиней и цыплят. Потом мы сразу уедем. – Девушка сглотнула. – Денни намерен присоединиться к Континентальной армии в качестве хирурга.
– И ты поедешь с ним? Будешь сопровождать его?
Многие солдатские жены – или любовницы – фактически вступали в армию вместе с мужьями. Уильям не видел подобных женщин, потому что во время лонг-айлендской кампании их не было, зато слышал, как о них отзывался отец – чаще всего с жалостью.
Рэйчел вздернула подбородок.
– Итак, ты поедешь с нами? – спросила она, свернув влажные волосы в узел и решительно заколов их деревянной шпилькой. И быстро добавила: – Ну, хотя бы до тех пор, пока тебе по пути.
Мысли об этом не оставляли его на протяжении всего разговора. Конечно, чем больше людей в отряде, тем безопасней. Невзирая на снисходящие на него откровения, доктор вряд ли умеет сражаться. Впрочем, Уильяму это тоже выгодно: Хантерам знакома местность, а ему нет. К тому же мужчина, путешествующий не в одиночку – а уж тем более с женщиной, – привлекает гораздо меньше внимания и вызывает гораздо меньше подозрений.
Внезапно Уильям осознал: если Хантеры намерены присоединиться к Континентальной армии, то ему представляется отличная возможность подобраться вплотную к войскам Вашингтона и узнать полезную информацию, что-нибудь равноценно важное потерянной книге.
– Да, конечно. Отличная мысль! – сказал он и улыбнулся мисс Хантер.
Снаружи сверкнула молния – из щели ставен полыхнуло белым, и почти одновременно ударил гром. Уильям и Рэйчел вздрогнули.
Уильям сглотнул. В ушах до сих пор звенело, а после разряда молнии в воздухе повис острый запах.
– Искренне надеюсь, что это знак одобрения, – сказал он.
Рэйчел даже не улыбнулась.
Глава 40. Благословление Брайд и святого Михаила
Могавки звали его Тайенданега – Дважды Метнувший Жребий, англичане – Джозеф Брант. Йен много слышал о нем, когда жил с могавками, и не уставал удивляться той ловкости, с которой Тайенданега ладил с обеими сторонами. Сейчас он ехал в дом Бранта. По словам Росомахи, Солнечный Лось уехал из Снейктауна, желая присоединиться к Бранту, и его жена последовала за ним.