Эхо Тоннелей
Шрифт:
– Это он так, страху нагоняет, – шёпотом сказал Антон Кайрату. – Все бумаги подпишут, всё, что надо, нарисуют. Не парься.
– Да мне-то что париться? – отозвался Алтынбаев. – Я всё равно здесь только на пару месяцев, пока будет обкатка, приёмка…
Но у него была особая причина, чтобы не задерживаться в управлении, и эту причину звали Айгерим Иманкулова. Всё утро по дороге на заседание Кайрат не выпускал телефона из рук, переписываясь с девушкой, и с каждой минутой он находил всё больше общего с ней. Айгерим казалась ему больше, чем родной душой в чужом городе, она была тем человеком, с кем хочется разговаривать, обмениваться SMS или просто быть рядом. Кайрат влюблялся и раньше, и отношений с девушками у него было немало, но только сейчас он почувствовал,
Брифинг уже медленно, но верно подходил к концу, и кто-то из работников уже зевал, откровенно не стесняясь, или же уставился в экраны телефона, желая как можно скорее сбежать с надоевшего мероприятия. Докладчиков уже почти никто не слушал, и когда Громов объявил, что переходит к ответам на вопросы из зала, присутствующие вздохнули с облегчением. На несколько секунд в зале воцарилась неловкая тишина, про которую в народе говорят «милиционер родился». Пустовалов, сидевший в президиуме рядом с Громовым, пододвинул к себе микрофон:
– Товарищи, почему я не слышу никаких предложений? Или вам всё это неинтересно?
Кайрат снова услышал шёпот Муртазина впереди себя: «Конечно, кто будет предлагать, когда он любую инициативу на корню обрубает?» Однако в первых рядах отыскался один любитель полемизировать, задавший провокационный вопрос, который у многих крутился в голове, но далеко не все были готовы его озвучить:
– Метро уже построено, всё готово к работе. Зачем тратить время и деньги на дополнительные проверки, в которых нет смысла, если мы можем пустить линию уже сейчас, а недочёты устранять по мере выявления, как получится?
– Надо не как получится, а по совести! – отрезал Громов.
– Если по совести всё делать, тогда мы только через сто лет метро откроем!
– Вот именно, чтобы этого не было, я здесь, с вами, – возразил инспектор. – Вы думаете, что начальник – это такой толстый дядька на мягком кожаном кресле, который ничего не делает, а только отдаёт распоряжения? Бывают и такие, но как руководители они гроша ломаного не стоят! А нормальный начальник работает ещё больше, чем его подчинённые, если того потребует ситуация! Надо – он и среди ночи на работу поедет! А теперь разрешите передать слово…
Громов по-быстрому собрал вещи и вышел через незаметную дверь сбоку от сцены. Воспользовавшись возникшей суматохой, Тырышкин тоже покинул зал и проскользнул в коридор. Увидев, что Громов направился вниз, Антон вышел на лестничную площадку, после чего набрал номер Стрельникова:
– Добрый день! Не очень добрый, точнее. Тут наши доблестные проверяльщики всё между собой обкашляли и пришли к выводу, что обкатку начать придётся, и возможно, на «четырёх девятках». Просто рисковать сжечь линейные вагоны, если что-то вдруг пойдёт не так, очень не хочется.
– Где сейчас Громов и курсанты? – без лишних прелюдий спросил Олег Михайлович.
– Громов только что вышел. Возможно, едет в депо. Курсанты вроде здесь, Кайрат точно, Алексея не видел.
– Скажи, чтобы после брифинга дули сюда… Хотя нет, – продолжил Стрельников, поразмыслив чуток. – Пускай едут домой и ждут дальнейших указаний.
***
Алексей откинул одеяло, перевернулся с боку на спину и начал протирать глаза, а потом стал тщательно сжимать пальцами кожу на лбу и щеках. Постепенно очнувшись после такого массажа, он решил выйти в ванную. Сделав волевое усилие, парень поднялся. В глазах темнело, тело шатало, в голове до сих пор стучал клубный ритм, а во рту был противный вкус, как будто он почистил зубы майонезом.
– С добрым утром! – её бодрый голос удивительно контрастировал с видом Лёшки, который после вчерашнего вечера и бурной ночи больше напоминал ожившего покойника.
– Спасибо! И тебя… А сколько времени? – вдруг осенило Красавкина.
– Пол-двенадцатого, – невозмутимо ответила Настя и предложила ему кофе.
– Какой кофе?! У меня брифинг! – парень схватил скомканную одежду и стал второпях натягивать, несмотря на все увещевания Насти, что лучше вообще не приходить, чем опоздать на полдня.
Прямо перед тем, как Лёшка вышел из квартиры, Настя подошла к нему и прошептала на ухо: «Спасибо за ночь. Мне понравилось». И чмокнула его в щёку.
Выбежав на улицу, Алексей хотел было поймать такси, но потом понял, что у денег у него осталось в обрез, и поэтому решил воспользоваться не таким буржуйским транспортом. Заскочив в первый подошедший троллейбус, он взобрался на сиденье над колесом, едва поместив коленки в тесное пространство перед сиденьем впереди. В детстве место «на колесе» было самым козырным, и среди ребятни иногда разгорались настоящие сражения за него, не в последнюю очередь из-за того, что туда не могли взобраться бабки с тележками, и вероятность услышать фразу «сынок, уступи бабуле место» сводилась к нулю. Но сейчас оно казалось Алексею отнюдь не самым лучшим – течение времени он ощутил на собственных ногах, никак не находивших себе места. «Жаль, я не на машине, – думал он. – Никогда в жизни не сел бы в эту скотовозку!»
По дороге на работу Алексею вспомнилась дурацкая история, случившаяся ещё в студенческие годы. У него в тот день должен был состояться экзамен, последний в летнюю сессию. И он непременно хотел поехать в колледж на своей машине – дело было в начале лета, а наличие автомобиля, пусть даже маленького «фольксвагена-поло» вдвое повышает уровень привлекательности парня в глазах девушек. Выйдя во двор и направившись быстрым шагом к привычному парковочному месту, Лёшка вдруг остановился. Программа дала сбой. Что-то явно пошло не так. На том месте, куда направлялся парень, «фольксвагена» не было. А парковочное место нагло занимал огромный полосато-серый кот, угнездившийся на хорошо прогретом асфальте и бесстыдно нализывавший себе причинное место. Алексей покрутил в руках брелок сигнализации и нажал кнопку. В ответ – тишина. Первой же мыслью стало то, что его четырёхколёсного друга угнали. Вероятность превращения машины в кота, безусловно, существовала, но она была столь ничтожной, что ею можно было пренебречь. Лёшка прошёл к выезду с парковки, затем обратно к подъездной двери, на ходу сочиняя текст объявления о пропаже и представляя, что его отец, подаривший ему машину на совершеннолетие, за такую новость по головке не погладит.
Недоумённо оглядываясь и почёсывая репу, парень попытался вспомнить, где он мог вчера оставить свою «ласточку». Постепенно картина случившегося начала проясняться в голове: прошлым вечером он возвращался домой поздно, и его обычное парковочное место по закону подлости занял какой-то жлоб. Алексей пошёл в другой конец парковки, где в углу за невысоким кирпичным забором находилось несколько мусорных контейнеров, как всегда переполненных за выходные. Но на этот раз куча пакетов, хорошенько протухших под ласковым летним солнышком и распространявших ни с чем не сравнимый по своей тошнотворности аромат, выглядела выше обычного. Подойдя поближе к куче, парень увидел под мусорными пакетами и пустыми коробками знакомые очертания. «Лучше бы угнали…» – процедил побагровевший от злости парень. Как оказалось, вчера он поставил машину как раз рядом с мусорными баками, тем самым перекрыв проезд мусоровозу. За что и получил урок от благодарных жителей (или коммунальщиков, которые не смогли из—за него выполнить свою работу). Содержимое контейнера с отбросами вмиг оказалось на его драгоценном «фольксвагене».