Эхо в Крови (Эхо прошлого) - 3

Гэблдон Диана

По пути, в Кросс-Крике, я связалась с доктором Фентимэном, и даже позволила себе купить у него несколько необходимых инструментов и кое-какие лекарства, чтобы восстановить свой комплект (и все это по цене бутылки виски, и обязанности целый час любоваться последними пополнениями к его ужасной коллекции маринованных раритетов - нет, этого знать тебе не захочется; действительно не захочется! Хорошо еще, что он так и не увидел бородавки Жермена, а не то был бы в Нью-Берне в мгновение ока, и шлялся бы тайком вокруг типографии со своей ампутационной пилой).

Мне до сих пор не хватает пары хороших хирургических

ножниц, но Фергюс знает в Уилмингтоне серебряных дел мастера, по имени Стивен Морей, и говорит, что тот может сделать мне пару, в соответствии с моими описаниями и спецификациями.

На данный момент я в основном занимаюсь тем, что деру зубы, как цирюльник, который это делал до меня, пока не утонул в ноябре прошлого года, свалившись по пьяному делу в воды гавани.

Со всей моей любовью,

Мама

P.S. Кстати говоря, об Уилмингтонской газете - твой отец задумал с ними связаться и посмотреть, не удастся ли выяснить, кто же оставил это чертово уведомление о пожаре? Хотя полагаю, жаловаться мне бы не следовало; если бы вы его не нашли, ты никогда бы сюда не вернулась. И хотя за этим последовало множество вещей, которых я никому не пожелаю, и которых не произошло бы, не будь ты здесь - я никогда не пожалею о том, что ты узнала своего отца, а он тебя.

МЕЛКИЕ ДЕМОНЫ

ОТ ЛЮБОЙ ДРУГОЙ ИЗ ОЛЕНЬИХ ТРОП, встречавшихся им по пути, эта ничем особо не отличалась; она и в самом деле начиналась, как одна из многих. Но было в этих следах что-то такое, что сказало Яну -"люди," - а он уже так давно привык к подобного рода предупреждениям, что редко замечал их сознательно. Он и теперь этого не сделал, но все же, отвернув голову своего коня в сторону, дернyл Кларенса за поводья.

"Почему мы остановились?"- подозрительно спросил Герман. "Здесь ничего нет."

"Наверху кто-то живет." Ян дернул подбородком в сторону лесистого склона. "Тропа здесь недостаточно широкая для лошадей; мы их привяжем и немного пройдемся."

Без слов обменявшись взглядом, полным глубокого скептицизма, Герман и Вермин соскользнули с мула и поплелись за Яном вверх по тропе.

У него уже начинали возникать свои сомнения; никто из тех, с кем он разговаривал на прошлой неделе, слыхом не слыхал ни о каких Kайкендаллах, обитавших в этих местах, и он больше не мог тратить времени попусту. В конце концов, он мог бы довезти маленьких дикарей до Нью-Берна, но не имел ни малейшего представления, как они сами отнесутся к подобному предложению.

Он вообще понятия не имел, как те относятся много к чему, начнем с этого.

Они были не столько застенчивы, сколько скрытны - шептались у него за спиной, пока ехали, потом замолкали, как устрицы, в ту же минуту, как он на них смотрел, старательно строя ему умильные рожицы, за которыми он ясно видел грядущую расплату - любого, самого неожиданного свойства. Какой, к черту, заговор они там плетут?

Если они затевали от него сбежать, он думал, что вряд ли станет предпринимать какие-то чудовищные, героические усилия, чтобы их выследить.

С другой стороны, если они намеревались украсть Кларенса и

лошадь, пока он будет спать, это было другое дело.

Там, наверху, стояла хижина, над ее дымоходом курился завиток дыма; Герман обратил на него удивленный взгляд, и он улыбнулся мальчику. "Я же говорил,"- сказал он, и окликнул хозяев.

Дверь скрипнула, и из нее высунулся ствол мушкета. В дремучем лесном захолустье это не было какой-то необычной реакцией на чужих, и Ян тянуть больше не стал. Он возвысил голос и громко заявил о своем деле, вытолкнув Германа и Вермина впереди себя - в качестве доказательства собственной добросовестности.

Ружье не убрали, но дуло подняли самым многозначительным образом. Повинуясь инстинкту, Ян бросился на землю, увлекая мальчиков за собой в тот самый миг, когда над головой грохнул выстрел.

Скрипучий женский голос завопил что-то на чужом языке. Слов он не разобрал, но смысл ухватил ясно, и, рывком поставив мальчиков на ноги, велел им спешно отступать к тропинке.

"Ни за что не буду с ней жить,"- сообщил ему Вермин, глядя через плечо узким неприязненным взглядом. "Честно вам говорю."

"Нет, не будешь,"- согласился Ян. "Давай, пошевеливайся, а?" Потому, что Вермин остановился, как вкопанный.

"Я чуть не обгадился."

"Ах, так? Ну, давай, только побыстрей с этим."

Он отвернулся, зная наверняка, что в таких вопросах мальчики имели несколько преувеличенную потребность в уединении. Герман уже отошел подальше; копна его спутанных грязно-белокурых волос была еле видна ярдов за двадцать вниз по склону.

Ян не раз предлагал мальчикам постричь их, или хотя бы расчесать волосы, и даже вымыть им лица, в качестве жеста вежливости - по отношению к возможным родственникам, которым ему придется их предъявить, с прицелом на то, что те их примут,- но предложение было отклонено ими с неуместной горячностью.

К счастью, он не брал на себя ответственности за то, чтобы силком заставлять мелких паршивцев помыться - и, справедливости ради, он думал, что простое умывание мало что изменило бы в их благоухании - учитывая состояние одежды, в которой те жили практически безвылазно, в течение нескольких месяцев.

Ночью он укладывал их спать на другой стороне костра, подальше от себя и от Ролло, в надежде хоть как-то ограничить распространение вшей, которыми оба так и кишели.

Может, именно ярко выраженная инвазия и заражение, которыми он так щеголял, стали причиной того, что родители младшего мальчика выбрали ему такое имя?- подумал он. Или, понятия не имея о его смысле, просто взяли его в рифму с именем старшего брата?

Оглушительный рев Кларенса резко вырвал его из потока собственных мыслей. Он ускорил шаг, кляня себя за то, что оставил пистолет в ременной петле у седла. Он просто не хотел приближаться к дому вооруженным, но -

Пронзительный вопль снизу заставил его броситься в сторону, за деревья. Следующий неожиданно оборвался, и он стал спускаться по склону, быстро, как только мог, стараясь не производить при этом шума.

Пантера? Медведь?

Нет, если было бы что-то такое, Кларенс заорал бы, как Грампус, - но вместо этого он издавал бульканье, журчание и хрипы, как делал всегда, когда пачкал...