Эхо
Шрифт:
– Я жду ответа, доктор, - гость отвернулся от окна и пристально взглянул на хозяина дома. На секунду тому показалось, что его глаза светятся зеленым.
– Я согласен, господин бригаденфюрер. Когда я должен приступить к работе? – Менгеле медленно поднялся из кресла.
– Даю вам два дня на сборы. О формальностях не беспокойтесь, - он взял со столика у окна тонкую кожаную папку и протянул ее доктору. – Возьмите. Это ваш контракт. Прочтите, подпишите. Завтра утром его у вас заберут. Хорошей ночи, доктор.
Он надел фуражку, перчатки, и вышел из комнаты, оставив
Вернувшись к камину, он раскрыл папку и углубился в чтение. Оторвался он только через полчаса, не дочитав и до половины.
– Это просто сделка с Дьяволом какая-то.
За этой фразой, сказанной вслух, последовал самодовольный смешок, заставивший доктора вздрогнуть и оглядеть комнату. Пусто. Показалось.
Он направился к бюро, стоящему у дальней стены, выудил из верхнего ящичка письменные принадлежности и широким, уверенным почерком написал три слова в конце последней страницы контракта.
«Доктор Йозеф Менгеле».
Сделка завершена, осталось только выполнить работу. Если получится то, что озвучил бригаденфюрер, то его имя войдет в историю, как имя ученого, создавшего сверхчеловека.
Май 1943 года, Польша.
Поезд медленно полз сквозь удущающе жаркий воздух. Солдаты, стоящие в карауле у главных железнодорожных ворот лагеря, изнывали от духоты и назойливых мух, жалящих не хуже любой пчелы.
Решетчатые ворота открывались навстречу приближающемуся эшелону медленно, почти лениво, словно им, как и охраняющим их людям, было жарко. Состав, напоминающий огромную коричневую змею, вползал в лагерные ворота, из которых он выйдет позже, оставив свой груз.
В эшелоне был тридцать один вагон. И в каждом из них - люди. По восемьдесят-сто человек в каждом вагоне, в страшной тесноте, без еды и воды, они ехали сюда последние шестеро суток. От вагонов воняло - пылью, экскрементами… смертью. В каждом вагоне были умершие, не вынесшие таких условий перевозки люди. Часовые брезгливо морщились и ругались на проходящий мимо состав. Для них находящиеся в вагонах - всего лишь человеческий мусор, подлежащий уничтожению после того, как отработает свой ресурс на благо Германии. Чего их жалеть? Передохнут эти - привезут других. Каждый день привозят. И если бы всех их оставляли жить… Зачем? Арийской расе столько не нужно. Солдаты посмеивались и жестоко шутили, что газа в Германии на всех хватит, а горят они прекрасно без дополнительной помощи.
Поезд дополз до станции и встал у огромной платформы. К вагонам тут же подошли вооруженные люди и начали открывать двери вагонов. Вонь, окутывавшая поезд, стала сильнее, и солдаты начали практически выбрасывать обессиленных людей из вагонов на землю. Упавших заставляли подняться и вместе с ещё держащимися на ногах построили в шеренги возле вагонов, в которых они прибыли в это жуткое место.
Спустя полчаса рядом с лагерем растянулось несколько нестройных шеренг, которые то и дело разрывались из-за теряющих сознание
К платформе неторопливо шла делегация, состоящая из трех затянутых в форму СС мужчин. Один из них, довольно-таки молодой, с приятными чертами лица, на котором выделялись аккуратно подстриженные по последней моде чёрные усы, внимательно вглядывался во вновь прибывших. И улыбался. Такое количество материала! Анненербе, сами того не подозревая, дали ему огромную власть. Он стал руководителем проекта, который поручил ему его ночной гость, и получил в подчинение всю медицинскую службу лагеря.
– Господин гауптштурмфюрер, эшелон номер восемьсот двенадцать разгружен, построен и готов к отбору!
– молодцеватый автоматчик вытянулся по стойке смирно и отдал Менгеле честь.
– Что с ними делали? Почему от них так воняет?
– доктор скривился и помахал перед лицом кистью, затянутой в перчатку.
– Не могу знать, господин гауптштурмфюрер***!
– Женщин до двадцати пяти лет в санитарный блок - я осмотрю их отдельно, детей до девяти лет - тоже. Еще мне нужно тридцать крепких мужчин до тридцати лет. Хотя, их сложно назвать крепкими, - он окинул презрительным взглядом стоящую перед ним толпу.
– Остальных - на ваше усмотрение.
Он изогнул губы в ухмылке и кивнул стоящему от него по правую руку коменданту.
– Позвольте вас покинуть, Рудольф**. Я не могу долго переносить такую жару, - он коснулся кончиками пальцев околыша фуражки и направился обратно, к стоящим невдалеке зданиям из красного кирпича. Вновь прибывшие узники смотрели ему вслед тысячами глаз.
Если бы те, кто в будущем станет избранным Менгеле для своей миссии, знали, что с ними будет, они предпочли бы умереть от газа и быть сожженными в печах крематория Аушвица, не прекращавших дымить ни на секунду с того момента, как были запущены.
* согласно общевойсковой классификации, звание «бригаденфюрер СС» соответствует званию «генерал-майор».
** речь идет о коменданте Освенцима, Рудольфе Хессе.
*** капитан, командир роты
========== 3. Во имя науки ==========
Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, - кто Вы?
Сколько возможностей Вы унесли
И невозможностей - сколько?
–
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!
День был невинен, и ветер был свеж.
Темные звезды погасли.
– Бабушка! Этот жестокий мятеж
В сердце моем - не от Вас ли?.. (с)*
Санитарный блок представлял из себя несколько зданий из белого кирпича, соединенных между собой переходами. В крайнее из них партиями заводили молодых женщин и детей, отобранных по приказу Менгеле. Каждому выдавали кусок мыла и отправляли дальше – в баню. Женщинам отдельно приказывали привести в порядок детей. Всю одежду, что была на них, собрали и сожгли, как потенциальный источник инфекции и паразитов.