Эхо
Шрифт:
Женщины усердно отмывались от грязи и вони, пропитавших их за время путешествия, вымывали и вычесывали вшей. Матери старались постоянно держать своих детей рядом, чтобы никто чужой не дай бог не прикоснулся – им казалось, что к ним будут более благосклонны.
Исчерпавших свой лимит времени на отмывание силой выкидывали в предбанник, где выдавали новую одежду с лагерной символикой, и гнали дальше по переходам – туда, где их ждали несколько светлых кабинетов и улыбчивый черноусый доктор в белом халате, накинутом поверх СС-овской формы.
По одной их заводили в кабинет, где им замеряли рост, вес, размеры черепа и проводили краткое
В коридор выглянула гладко причесанная медсестра и выкрикнула очередное по списку имя:
– Магда Дженгилевская!
От толпы ждущих отделилась стройная темноволосая девушка и прошла к двери. Медсестра впустила ее внутрь и с громким стуком захлопнула дверь. Процедура осмотра, примененная к Магде, ничем не отличалась от той, что проходили остальные, и через двадцать минут она присоединилась к группе женщин, отправленных в барак, где им предстояло жить все последующее время. А осмотр продолжался своим чередом, и вскоре медицинский барак заполнился женщинами под завязку. Обустраивая свое место на деревянных нарах и перекидываясь тихими репликами с соседкой, Магда отметила про себя одно обстоятельство: ни одной женщины, у которых были дети, в бараке не было.
– Как продвигаются исследования, доктор? Я надеюсь, что первая фаза уже близка к завершению? – голос, раздавшийся за спиной, заставил Йозефа Менгеле резко развернуться, расплёскивая кофе, который он смаковал, сидя в гостиной своих апартаментов.
Отставив чашку, он поднялся из кресла, стараясь сохранить максимально невозмутимое выражение лица и не допустить проявления своего недовольства. Он не ждал этого эсесовца так скоро и надеялся, что тот хотя бы предупредит его о своем приезде. Но он появился совершенно неожиданно, безо всякого предупреждения, просто войдя в гостиную его лагерного жилища. Не критично, конечно, но неприятно – за то время, что он является главным в медицинской службе лагеря, он привык постоянно «держать руку на пульсе».
– Добрый день, господин бригаденфюрер. Признаться, я не ждал вас так скоро, - Менгеле чуть наклонил голову в знак приветствия и сделал шаг навстречу гостю, оставляя кресло за спиной.
– Я не привык отчитываться о своих перемещениях и визитах, доктор. Я хочу получить ваш отчет о ходе исследований, и как можно скорее, - губы прибывшего сжались в тонкую ниточку, придавая лицу жестокое и надменное выражение. Поразмыслив, Менгеле счел лучшим вариантом сменить тактику и не пытаться любезничать с начальством.
– Как скажете. Все документы и результаты хранятся в моем кабинете в медицинском корпусе.
– Вы храните такие документы в своем кабинете? Доктор, вы в своем уме? – эсесовец сделал быстрый шаг вперед, заставив доктора отшатнуться, но сразу выправиться, переходя в защиту.
– Конечно, нет! Они заперты в секретном ящике сейфа, о котором никто, кроме меня, и теперь вас, не знает. Пойдемте, я покажу вам их.
Он аккуратно обошел бригаденфюрера и направился к двери, краем глаза следя за своим гостем. Тот развернулся на каблуках и молча устремился за доктором.
Они пересекли один из лагерных дворов и вошли в здание из светлого кирпича. Пройдя по полутемному коридору с закрытыми дверями, они остановились у одной из них. Менгеле покопался в кармане и извлек ключ, который секундой позже с легким скрипом провернулся в замке.
–
– Я желаю посмотреть результаты.
В голосе бригаденфюрера доктор почувствовал сталь и решил больше его не провоцировать. Эти исследования, судя по масштабам и неожиданному визиту начальства, были весьма важны для Анненербе. Что же, он не сидел сложа руки, потому ему есть что показать. Менгеле направился к сейфу и, покопавшись в нем, извлек папку с орлом на обложке.
– Вот. Мы закончили испытания по воздействию рентгеновского излучения на репродуктивную функцию унтерменшей**. Есть весьма интересные результаты. Вследствие воздействия излучения в подавляющем большинстве случаев испытуемые становились стерильны, тридцать один процент получили развитие опухолей органов малого таза. У женщин в абсолютном большинстве случаев подобные опухоли развиваются в матке. Мы пытались удалять их и дальше воздействовать путем облучения и медикаментозной терапии, но в итоге пришлось почти всех этих женщин умертвить – они стали неоперабельны. Среди мужчин мы отмечаем стопроцентную смертность вследствие облучения. Причины различны, но вывод очевиден – организм мужчины менее устойчив к длительному рентгеновскому облучению, нежели организм женщины. Причина смерти та же: быстрое и массовое развитие опухолей. Также мы применяли те препараты, которые вы нам предоставили…
– Выжившие после их применения есть? – бригаденфюрер присел на край стола и сцепил руки в замок перед собой. Взгляд Менгеле невольно приковали его тонкие, красивые и холеные пальцы с аккуратными, явно отшлифованными ногтями – в естественном состоянии человеческие ногти так не блестят.
– Да, есть. Из тридцати женщин, подвергшихся предварительному облучению рентгеновскими лучами, и затем получившими дозу препарата, выжили четверо. Одна находится в тяжелом состоянии, и я считаю, что нам придется ее умертвить, если дело не пойдет на поправку. Остальные перенесли воздействие вашего препарата гораздо лучше. Двое находятся в сознании, но нам приходится колоть им снотворное и привязывать к кровати – они очень громко кричат и не имеют ориентации в пространстве. Ещё одна - без сознания, но состояние стабильное.
– Я хочу на них взглянуть, - он поднялся с края стола и выпрямился, демонстрируя аристократическую осанку – Немедленно.
– Как вам будет угодно, - доктор кивнул и закрыл сейф, параллельно кидая тревожные взгляды на папку, которая снова оказалась в руках у эсесовца. – Но, чтобы пройти в палату, вам придется оставить верхнюю одежду и обувь – мы стараемся поддерживать в исследовательском боксе полную стерильность…
– Это не проблема. Идемте, - он бросил папку на стол и нетерпеливо кивнул замершему в напряженном ожидании доктору.
– Тогда следуйте за мной, - Менгеле повернулся к двери и они проследовали в противоположную часть здания, остановившись перед массивной металлической дверью. Войдя внутрь, они оказались в помещении, где не было ничего, кроме нескольких шкафов. Тут оба переоделись в стерильные тканевые костюмы, оставив верхнюю одежду и обувь в шкафах, и пошли дальше по ведущему из помещения коридору. По обеим сторонам коридора тянулись закрытые однотипные двери со светлыми табличками. «Палата №1», «Операционная №1», «Операционная №2», «Прозекторская»… Дверей было больше двадцати, и возле одной из них остановились доктор и его гость. Табличка на двери гласила: «Палата №6».