Эхо
Шрифт:
Набрав номер бабушки, Саша прослушала монотонные гудки, сменившиеся мягким женским голосом.
– Галина Черноверская на проводе, слушаю.
– Бабуль, привет. Это я, - Саша улыбнулась в трубку.
– Сашечка, здравствуй, милая! – голос бабушки из официального стал радостным, словно по нему пробежали разноцветные искры. – Как дела? Ты так давно не звонила!
Саше стало стыдно – она действительно почти две недели не звонила бабушке.
– Хорошо все, бабуль. Устаю просто очень. Слушай, у меня тут вопрос есть.
– Какой?
–
– А откуда ты это имя взяла, Сашенька? – Саша почувствовала, как голос бабушки слегка напрягся, словно для нее прозвучавшие имя и фамилия стали неприятной неожиданностью.
– Да я запросы делала по европейским архивам, оно тут в документах встречается.
– Сашенька, а ты можешь приехать? И документы эти с собой взять?
– Могу, - внутри у Саши зашевелилось беспокойное чувство. – А что такое?
– Посмотреть хочу. Да и расскажу кое-что.
– Так ты знаешь, кто эта женщина? – Саша почувствовала, как вспотела ладонь, держащая телефон.
– Думаю, что да. Когда приедешь?
– Могу сегодня.
– Ну, тогда жду. Пирожков тебе напечь? – голос бабушки слова стал улыбчивым, и Саша почувствовало, что ее потихоньку отпускает.
– С картошкой и зеленым луком!
– Ну, тогда я пошла в магазин за зеленью! Жду!
– Часика через полтора буду!
Саша бросила телефон на стол и метнулась в комнату, по традиции запнувшись о спрыгнувшего с дивана кота. Ее подстегивало чувство дикого любопытства и ожидания того, что возникшая перед ней тайна может раскрыться. Не каждый день к тебе попадают немецкие документы, которые могут касаться истории семьи. И не каждый день выпадает шанс их разгадать. Интересно, а почему бабушка раньше ничего не рассказывала?..
Пролетев расстояние от Академгородка до города как на крыльях, Саша въехала в знакомый и любимый с детства двор, припарковалась и заглушила двигатель. Вот он, бабушкин подъезд. Но почему ей так страшно зайти в него? С каких времен она стала бояться тайн? Ответ напросился сам собой. Ровно с тех, как узнала, что мир совсем не таков, каким она его себе представляла. И что вся человеческая историческая наука в той час, что касается древних цивилизаций – неплохая фикция. Талантливая, можно сказать.
Отогнав от себя мрачные мысли, она вышла из машины, пикнула брелком и бодро зашагала к подъезду. Дверь в бабушкину квартиру оказалась открыта. Вот сколько раз говорили ей – не оставляй так дверь! Это не Советский Союз и ты живешь в уже не самом безопасном районе города!
Бабушка нашлась на кухне в добром здравии и прекрасном настроении. Расцеловавшись с внучкой и выслушав очередную тираду про дверь, она отмахнулась от очередных предостережений и рассмеялась:
– Сашенька, да ну тебя! Живем один раз. В молодости не боялась – и сейчас не боюсь. Сама же знаешь – семи смертям не бывать, а одной не миновать!..
Вот с этим Саша могла поспорить, ой как поспорить.
Разлив чай по чашкам, бабушка сняла с плиты накрытое салфетками блюдо, источающее сводящие с ума ароматы свежей выпечки. Сжевав полпирожка, Саша вспомнила об основной цели своего визита.
– Бабуль, вот, я ж документы привезла! Сейчас! – она протянула руку и выудила из объемистой сумки тонкую папку. – Вот, смотри.
Бабушка вытерла руки полотенцем и бережно приняла из рук внучки видавшую виды папку. Пролистав документы, она задержала внимание на пожелтевших листках с печатью СМЕРШ.
– Саш, ты мне можешь их оставить?
– Я тебе копии сделала. Я была уверена, что ты захочешь изучить их подробно, - Саша улыбнулась бабушке, насмешливо погрозившей ей пальцем.
– Все-то ты предусмотрела, хитрюга! Вот с детства такая – все у тебя продумано да предусмотрено!
– Ну так чья школа! – Саша рассмеялась вместе с бабушкой. – Бабуль, ты говорила, что знаешь, кто такая Магда Дженгилевская.
– Думаю, что да. Больно уж совпадений много получается – имя, ответ из твоих европейских архивов…
– Это какая-то семейная тайна? – Саша хитро взглянула на бабушку, делая глоток.
– Скорее небольшой скелет в шкафу. Или большой – это как посмотреть. Ты же помнишь, что моя мама, твоя прабабушка, в Ленинград приехала с родителями тогда, когда ей лет семь было?
– Да, помню.
– Так вот, приехала она туда не с родителями, а с детским домом. А одна из воспитательниц ее к себе потом взяла, имя и фамилию сменила.
Слова, которые Саша хотела сказать, улетучились из ее головы от удивления. Ни фига себе скелетик! Прабабушка, оказывается, детдомовская. И ни мама, ни отец, они она об этом не знали! Хотя, папа, может, и знал – его же бабушка.
– Ничего себе! А откуда детдом приехал?
– Мама говорила, что с Западной Украины. После Гражданской войны там массово отлавливали беспризорников и отправляли по детдомам. Она говорит, что родных своих родителей помнит очень смутно – их то ли убили, когда пытались дом отобрать, то ли расстреляли за происхождение – не знаю. Она всю жизнь говорила, что не из черни. Ну так вот. Она как-то рассказывала, что когда в дом пришли вооруженные люди, мать успела спрятать детей, и они, когда все кончилось, сбежали. Какое-то время скитались, а потом их подобрали вместе с другими беспризорными от отправили в детдом.
– Их? Она не одна была, я правильно понимаю? – огонь Сашиного любопытства был разожжен так, что погасить его не смогла бы и пожарная бригада.
– Да. Она говорила, что их было трое – она, ее младшая сестра и совсем маленький братик. Рассказывала, что братика постоянно несли на руках – то ли он ходить еще не умел, то ли настолько слабый был. Сначала они были в одном детдоме, а потом их распределили по возрастам в разные группы, а потом тот детдом, где мама жила, отправили в Ленинград. Вот такая история.