Екатерина Медичи
Шрифт:
— Стреляйте в него, Монтескье! — бешено заорал герцог. — Стреляйте же! Я приказываю!
Монтескье нацелился в грудь Конде, но Лесдигьер опередил, нажав на курок своего пистолета, направленного на Монтескье. Но… выстрела не последовало. Пистолет дал осечку, видимо, отсырел порох. И тут же прогремел выстрел Монтескье. Конде охнул и упал на одно колено. Из груди его фонтанчиком брызнула кровь. Лесдигьер выхватил из-за пояса второй пистолет, но разрядить его не успел. Монтескье был начеку и выстрелил второй раз. Конде упал лицом вниз: пуля пробила ему сердце.
Но, не успело
— Убийца! Убийца! Подлый убийца! — вскричал юный Конде и бросился с кинжалом на своего кузена, но тот взмахнул шпагой и рассек ему плечо.
Лесдигьер схватил принца и быстро передал его своим гвардейцам. Те мигом подхватили раненого, усадили на лошадь и поскакали в направлении Коньяка.
— Ты и в самом деле гнусный негодяй и подлый убийца! — бросил в лицо Месье Лесдигьер и вскочил на коня. — Будь же ты проклят, я презираю тебя!
— Схватить его! — закричал герцог Анжуйский.
Но Лесдигьер уже дал шпоры и, зарубив по пути двух человек, мешавших ему проехать, помчался в сторону Коньяка. Однако ему не повезло. Его конь споткнулся и упал на передние ноги. Лесдигьер вылетел из седла и распластался на земле, больно ударившись головой о кочку. На него тут же набросились солдаты герцога, но на них налетели гвардейцы Лесдигьера, решившие спасти своего капитана. Лесдигьер, приподнявшись на локте, крикнул:
— Спасайте принца! — И повторил, видя, что они застыли в нерешительности: — Я вам приказываю!
Приказы должно исполнять, такова заповедь воина. И вся рота как один бросилась вслед за юным принцем Конде.
Остался один Шомберг. Он сохранял полнейшее равнодушие во время убийства Конде, ибо был католиком и все это его не касалось. Но как только его друг оказался в опасности, он выхватил шпагу и принялся щедро раздавать удары направо и налево швейцарцам и рейтарам, окружившим лежащего Лесдигьера со всех сторон.
— Так это был его отпрыск! — воскликнул Анжу, услышав слова Лесдигьера. — Немедленно догоните его! — приказал он солдатам. — Взять его живого или мертвого и доставить сюда!
Гвардейцы Лесдигьера, почуяв погоню, как по команде остановились, повернули коней и дали залп из аркебуз и пистолетов. Преследователи, потеряв около половины убитыми и ранеными, вздыбив лошадей, замерли на месте. Ряды их смешались. Пока они соображали, что им предпринять, гвардейцы дали второй залп. Потеряв еще часть людей, швейцарцы и рейтары в беспорядке ретировались.
— Как вы посмели не выполнить мой приказ? — заорал герцог Анжуйский.
— Ваше высочество, — ответил один, по-видимому старший, — нас осталось слишком мало, они уложили добрую половину наших…
— Так берите еще людей и догоняйте! Теперь им нечем будет стрелять.
— Напротив, они наверняка успели перезарядить свои ружья и пистолеты. Кто же рискнет теперь оказаться в числе первых ста убитых? Да и ушли они уже далеко, не догнать… Там кругом гугеноты.
— Трусы! Жалкие трусы! — в бешенстве вскричал герцог, в бессилии рубя шпагой невысокий кустарник
— Его уже ведут сюда.
— Я отвезу его на суд короля, а потом ему отрубят голову как изменнику и еретику.
Увидя, как его рота стремительно удаляется, Лесдигьер нашел в себе силы, чтобы встать и поднять шпагу. Но врагов было слишком много, он не мог выдержать такого натиска. Он уложил еще троих, когда кто-то подобрался сзади и ударил его по голове прикладом аркебузы. Лесдигьер покачнулся и, теряя сознание, упал. На него тут же набросились и связали руки за спиной.
Шомберг дрался как лев и был уже весь в крови, своей и чужой. Не меньше десятка резаных и колотых ран появилось на его могучем теле, как у Кассия Сцевы. Теряя кровь, он слабел и стал все чаще пропускать удары. После одного из них он упал на колени и, получив еще один удар алебардой по спине, ткнулся лицом в траву рядом со своим другом, сжимая в руке, подобно Сцеве, рукоять окровавленной шпаги.
И тут неожиданно среди всей этой свалки появилась молодая женщина, по виду дворянка. Это, конечно же, была Камилла. Увидя лежащего на земле со связанными руками Лесдигьера, из головы, которого, не переставая, сочилась кровь, она бросилась к мужу и, упав на колени, загородила от врагов своим телом.
— Жалкие, грязные убийцы! — закричала она на них вся в слезах, прижимая голову Лесдигьера к своей груди. — Подлые негодяи и трусы! Сто на одного! Поглядела бы я на вас, если бы вы осмелились встретиться с ним в честном поединке! Трусы! Жалкие трусы! Убейте и меня вместе с ним! Что стоит вам убить беззащитную женщину, как вы только что убили его! Я не отдам его, убирайтесь прочь, мерзкие скоты!
Солдаты, опешив, расступились и сконфуженно глядели себе под ноги. В самом деле, велика ли храбрость наброситься в таком количестве на одного? Они явно не знали, как поступить, как вдруг подъехал Генрих Анжуйский со свитой и гневно спросил, ни к кому не обращаясь:
— Кто эта женщина и что ей здесь надо?
Один из тех, кто был с ним, сообщил:
— Ваше высочество, это баронесса де Савуази, я узнал ее. Она супруга этого офицера.
— А-а, любящие супруги — Кефал и Прокрида! — воскликнул герцог. — Какого черта вы здесь делаете, сударыня? Пришли полюбоваться на вашего муженька? Что ж, поглядите на него в последний раз, пока голова еще держится у него на плечах.
Камилла резко обернулась, поднялась и, глядя прямо в глаза этому бессовестному восемнадцатилетнему юнцу, громко воскликнула:
— Подлый и низкий хвастун! Ты умрешь в таких же мучениях, в каких будут корчиться все твои братья! Да будет проклят твой род, и ты, последний из Валуа! Я видела все твои гнусные проделки, и я плюю на тебя!..
Она не договорила. Один из дворян, которому герцог подал знак, вытащил пистолет и выстрелил ей в грудь. Не произнеся ни звука, Камилла тихо улыбнулась, поглядела на Лесдигьера и, распластав руки, упала на него, обнимая его из последних сил и закрывая его от врагов своим хрупким телом.