Экипаж

Рудазов Александр

– Справка, - ожил VY-37. – Координаты местности соответствуют координатам города Тверь.

– Точно, Тверь, - подтвердил Ежов, глядя в иллюминатор на ночной город. – Мы так быстро долетели?!

– Быстро?! – вспылил Косколито. – Эта расвалюха еле летела! Триста суттуро [9] – это быстро?!

Койфман и Джина так и не смогли совладать с техническим гением пьяных русских пилотов, и на помощь был вызван Остап. Великан сунул под краешек люка одно из лезвий «Ручной Смерти», слегка нажал, что-то хрупнуло и люк раскрылся.

Точнее, отломился.

9

Серранская единица скорости. 1 суттуро – 4.199 км/ч.

– Гравистаны все одели? – спросил Койфман. – Или надели?.. Ялкут Деварим, никак не запомню, как правильно говорить...

– Какая разница?! – хмыкнула Джина. – Толстый, иди первым – ты ближе всех!

Остап погладил прозрачную полосу, обернутую вокруг живота, устроил топор-пушку поудобнее и прыгнул в люк.

И застрял.

Кто бы ни проектировал этот самолет, он явно не рассчитывал, что с него когда-нибудь придется эвакуироваться человеку таких объемов. У Остапа пролезли только ноги и туловище – широченные плечи так и остались торчать сверху.

– А-а-а!!! – заорал великан. – Холодно!!! Помогите!!!

– Зачем ты все время столько жрешь, боров?! – заорала на него Джина, от всей души лупя его ногами по голове. То ли пыталась протолкнуть, то ли так просто – для удовольствия.

– Мишенька, помоги! – присоединился к ней Койфман, толкая Остапа изо всех сил.

Ежов тоже начал толкать. Но это не помогло. Даже когда к ним присоединился еще и Косколито, Остап все равно ничуть не сдвинулся. Он так и торчал в люке, как что-то, что очень плотно застряло. Ну, допустим, пробка в горлышке бутылки. Изъезженное сравнение, но других в голову не приходит.

– Дьявол с ним, пошли через другой вход! – бросила тщетные попытки Джина.

– А он?! – поразился Ежов.

– А он пускай торчит! Хоть на еде сэкономим...

– Ты настоящий друг, Кроу! – иронично посмотрел на нее снизу Остап. – Я знал, что на тебя можно положиться.

– Скотина! – пнула его в плечо Джина.

– Эй, а у меня идея! – радостно воскликнул Михаил.

Он нашел в кармане свой «кастет» и включил его на постоянный луч. Лазерная шпага легко разрезала металл самолетного корпуса. Косколито и Койфман отступили в пассажирский салон, Джина залезла с ногами на сиденье. Остап заорал – его обожгло раскаленным металлом.

– Ежов, аккуратнее! – схватил его за лодыжку он. Теперь заорал Михаил – гигант стиснул так, что затрещала кость. – Я же неодетый – мне горячо!

– А почему ты неодетый?! – крикнул в ответ Ежов. – Материалу не хватило?!!

– Тупой он, вот почему! – ответила Джина. – Тупой, как... а, уже неинтересно.

Неинтересно ей стало потому, что Ежов закончил разрезание, и Остап полетел вниз – в ночную темноту. С металлическим воротником на груди. Он почти мгновенно скрылся из глаз – ночь выдалась такой, что хоть глаз выколи. Ежов нервно сглотнул – он надеялся увидеть, как будет действовать гравистан.

– Я следующая! – тут же сиганула за ним Джина. Головой вниз, обхватив колени руками, как учили в десантных войсках.

Косколито

просто шагнул вперед с бесконечно мрачным видом, как бы показывая, что уж он-то не собирается выпендриваться, как все эти безмозглые человеки.

Койфман тем временем успел привести прежних пилотов. Когда ребята увидели, что проклятые инопланетяне сделали с их самолетом, их чуть инфаркт не хватил.

– Давайте, деточки, принимайте управление назад, летите, куда летели, и чтите день субботний, - дружелюбно наставил их на путь истинный бывший раввин. – Мишенька, дружок, прыгай ты, а я уж, так и быть, последним...

– А может лучше я последним? – без особой надежды предложил Ежов, наклоняясь над люком.

Койфман ласково улыбнулся и с силой толкнул его в спину. Винтовкой.

Глава 14

Не, я не понял, на меня что, наехали?!

Авторитет, сбитый трамваем

Моручи расхаживал по пустому залу, как лев в клетке. Заканчивалась четвертая его ночь в этом чужом мире. Первую он провел в сумасшедшем доме, вторую на заброшенной даче, третью на квартире покойного Зверева. В четвертый раз ему пришлось ночевать в тренажерном зале, ожидая появления разгневанных братков.

Часы показывали пять утра. После того, как Падогова и его быков выгнали за дверь, капитан приказал всем готовиться к скорой атаке. Конечно, существовала вероятность, что Третьяков струсит и не решится нападать, но ее значение не слишком сильно превышало ноль. Во всяком случае, Денисов в это не верил – криминальный авторитет Баран (кстати, Третьяков вполне справедливо ненавидел это свое прозвище, впадая в неконтролируемую ярость, если его так называли) не привык отступать, когда ему бросали вызов. Однако и Святослав убегать не собирался. Имперцы вообще никогда не отступали.

Моручи установил поочередное дежурство. Первые три часа караулил Денисов, вторые Перов. Теперь началась командирская смена. Марину, разумеется, от охраны товарищей освободили. Само собой, она не замедлила обидеться по поводу того, что ей не доверяют, громко расплакалась, обозвала всех психами и уродами, а потом сладко заснула.

Под потолком светила одинокая лампочка, засиженная мухами. Потолок в тренажерном зале был очень низким – все-таки раньше это был подвал. Моручи почему-то подумал, что Остапу здесь пришлось бы ходить согнувшись.

В дальнем конце помещения грустно лежало то немногое, что осталось от дешифратора континуумного кода. Прибор проработал несколько минут, потом компенсирующие стержни оплавились, а вслед за ними все остальное. Теперь это была всего лишь бесформенная груда запчастей, непригодная ни для чего, кроме как служить наглядным пособием в школьном кабинете физики. Они обычно как раз такие.

Святослав в очередной раз прогонял в голове ситуацию. Увы, в отличие от Михаила, у него не было под рукой кучи информов, из которых можно было выкачивать информацию. Да и не увлекался он раскрытием преступлений – не было такого опыта. Поэтому ни до чего особенного капитан Моручи так и не додумался.