Экипаж

Митта Александр Наумович

— А я уверен, ты плачешь! И звонить тебе хочется… Но ты же актриса, ты играешь — нарочно, чтобы я помучился.

— С чего это ты взял?

— А… Жизненный опыт.

Не ответив, Тамара побежала к автобусу. Но Игорь догнал ее. Он бежал рядом, держа над ней зонтик, и торопливо говорил:

— Ну обожди… Ну погоди. Ну ладно. Раз ты такая идиотка, пожалуйста, делаю тебе предложение. Давай поженимся!

— И я тебе делаю предложение, — презрительно ответила Тамара. — Отстань и никогда ко мне не подходи.

Вертолет

Ненарокова, груженный бумажными мешками с цементом, шел над полями, оставляя с севера далекий синий лес.

— «Ми-2»! — раздался в наушниках Ненарокова далекий голос девушки-диспетчера. — Переходите на частоту «Ясеня», работайте с ним.

— «Нива», я — двадцать четыреста восемь. Вас понял, — ответил Валентин. — А в чем дело? Они не сказали?

— В нашу зону вошел спускаемый аппарат. Ты передаешься группе поиска…

Ненароков поглядел на своего второго. Тот кивнул — слышал.

…«Ми-2» летел над излучиной реки. Вдруг Ненароков встрепенулся и показал второму пилоту рукой.

— Гляди, они!

На границе песчаной отмели и зеленого луга лежало, вздрагивая под ветром, огромное полотнище. А рядом был обгорелый малиновый шар.

Валентин заорал в микрофон:

— «Ясень!» Вижу космонавтов! Снижаюсь!.. Будьте на связи!

Не успел вертолет приземлиться, как воздух наполнился гулом моторов. С юго-запада, из-за невысоких гор, показалась шеренга зеленых вертолетов. А выше их и, конечно, на большей скорости шли три самолета. Они уже заложили вираж: курс им был известен.

Только по чистой случайности Ненароков опередил группу поиска на какую-то минуту… Винт еще вращался, а Валентин уже бежал к малиновому шару. Там, на обрезе люка, сидел космонавт, устало улыбался и махал Ненарокову шерстяной шапочкой.

Вертолеты поиска сели на песчаную отмель, а самолеты развернулись, покачали приветственно крыльями и ушли, убедившись что человек, временно отлучившийся от своей планеты, благополучно вернулся домой.

Космонавт неловко спустился на землю и осторожно, как выздоравливающий, как моряк после долгой качки, пошел навстречу Ненарокову. А подбежавшие корреспонденты (они прилетели на одном из военных вертолетов) мигали вспышками, стрекотали кинокамерами, снимая эту встречу. Тем временем из люка показался второй космонавт — и сразу попал в объятия встречающих.

Внучке Андрея Васильевича было уже пять месяцев. Мать и бабка нянчились с девочкой, а Тимченко разговаривал с пришедшим в гости бывшим вторым пилотом. Вдвоем они сидели на веранде дачи и ели раннюю клубнику.

— Я же тебе говорил, хотя и на земле, а как был летчик, так и остался, — не очень искренне убеждал гостя Андрей Васильевич. — Только что крылья. Были тут, а стали — тут.

(У тех, кто летает, крылатая эмблема на груди, а у наземных — на рукаве.)

— Андрей Васильевич, крылья были за плечами, — улыбнулся бывший второй. И Тимченко не стал спорить. Чтобы переменить разговор, он взял со стола газету.

— Миша,

видел?

На первой странице внизу была фотография: космонавт обнимает Ненарокова.

— Я Вальку сразу узнал, — оживился второй. — Отличный был пилот. Такую глупость сделал, что ушел.

— Зато любовь, — язвительно сказал Тимченко. Миша покачала головой.

— Если бы. В семейной жизни у него полная катастрофа… Поганая оказалась бабенка. Развелись, так она ему с сыном не дает видеться… Строчит всякие кляузы, аж министру…

— А я и понятия не имел, — огорчился Андрей Васильевич. — Ты-то откуда знаешь?

— От Скворцова, Валька ему пишет. — Он встал, взял фуражку. — Анна Максимовна, спасибо за угощение…

Тимченко проводил его до калитки и с интересом отметил, что Миша, проходя мимо мальчишек, игравших на улице в футбол, очень лихо поддал ногой подкатившийся к нему мяч. Вернувшись комнату, Андрей Васильевич похвалил его:

— Молодец, не унывает. Я бы так не смог… Мне воздух нужен как… как воздух. Когда меня забракуют, я, наверное…

— Прекрати, — перебила Анна Максимовна. — Ты в отличной форме. Только надо есть побольше редиски, салата, пользоваться весенними витаминами.

Андрей Васильевич подошел к радиоприемнику, включил, но сразу выключил.

— Андрюша, перестань расстраиваться, — попросила жена.

— Да нет… Я совсем про другое думаю. Ты Ненарокова помнишь?.. Может, теперь, когда он на виду, есть шанс перетащить его обратно в Москву? К нам?

— С пропиской будет трудно, — сказала практичная Наташа.

Но отец уже загорелся этой идеей:

— А я попробую. Попытка не пытка… Позвоню Ивану Семенычу по старой дружбе.

Тимченко сидел в кабинете у Ивана Семеновича и хмуро позвякивал связкой ключей. Начальник тоже был недоволен:

— Андрей Васильевич, зря ты приехал. По-моему, мы по телефону обо всем договорились.

— Не договорились, — упрямо сказал Тимченко. — Мы с тобой двадцать лет знакомы. Я за себя когда-нибудь просил?

— За себя не просил, так за других все время просишь. Какая мне разница?.. Твой Ненароков сам ушел, никто его не гнал. А теперь назад… Несерьезно как-то!..

— Но пойми, это летчик! — продолжал напирать Тимченко. — Летчик с большой буквы!

— У нас все летчики с большой буквы. С большой буквы «А», с большой буквы «Б» — и до конца алфавита. — Иван Семенович показал на ящики с картотекой. — И все ждут очереди.

Он раскрыл личное дело Ненарокова и на всякий случай перелистал еще раз.

— Благодарность… Благодарность. Еще благодарность… Ну правильно, хороший летчик. Я ж не говорю, что плохой. А по-твоему, в народном хозяйстве должны плохие работать?

Тимченко протянул Ивану Семёновичу газету с фотографией: Ненароков обнимается с космонавтом.

— Смотри: инициативный, внимательный. Вот, космонавта первым увидел — раньше поисковой группы.

Начальник вздохнул и положил газету в личное дело.