Экологический роман
Шрифт:
Голубев хотел Асю обнять, она в испуге отстранилась.
– Что ты, что ты! Разве можно?
– Почему же нельзя?
– Множество причин.
– Хотя бы одна?
– Я с одним получеловеком, я с лагерным начальником жила. Асязаплакала, впервые за все время их встреч.
– Оставь! Ну оставь! Какое это имеет значение?
– Что ты говоришь! Подумай - какой ты мужчина, какой человек, еслиэто не имеет для тебя значения?
– Ася заплакала навзрыд. И вдругулыбнулась: Поезжай в свой Египет!
В дверь позвонили,
– А наша Мурочка не у вас?
Они были очень бдительны, эти старушки, очень одиноки и несчастны ипо какому-нибудь поводу обязательно заглядывали к Асе всякий раз, когдаподозревали, что Ася не одна.
Вернувшись из Египта, Голубев звонил и звонил Асе, телефон молчал имолчал. Телефон в детской больнице, где работала Ася, был занят или тожемолчал. Тогда Голубев поехал в Мытищи, в Асин дом - что-нибудь узнать утех старушек, которые ко всему прочему вечно ссорились друг с другом,однако выйдя на лестничную площадку, были как одна, кричали в дваодинаковых визгливых голоса.
Голубев звонил в Асину дверь - ни звука. Он стал звонить непрерывнов надежде, что надоест соседкам и они выйдут. И они вышли.
– Чего звоните-то? С ума сошли? Или как?
– Не знаете, где Ася?
– спросил Голубев.
– А вы? Будто не знаете?!
– Придуривается! Много вас таких найдется - придурков!
– Не знаете, где Ася?
– спрашивал Голубев.
– Они всегда вот так, которые ходют: когда не надо - здесь, когданадо - их на пушку нет!
– Где Ася?
– Где да где! Не базлай! Спроси по-человечески! Девятый день прошел,он, видишь ли, не знает!
На площадку вышла Мурка, большая, глазастая, зеленая с черным,хвост трубой. Потерлась о ноги Голубева.
– Ты что ластишься-то к кажному?
– закричала одна из старушек.
– Пошла домой, дрянь такая!
– закричала другая еще громче, и все троеони ушли, сильно хлопнув дверью.
В убогой комнатке Аси на тумбочке стояла модель башни Шухова.Голубев, навещая Асю, недоумевал:
– Сохранила? Чудом?
– У знакомых в Москве оставила, когда поехала в первую, в вологодскую, ссылку.
– Почему не у меня?
– Подумала: у родственников Шухова будет лучше...Где теперь башенка? Изящная? Снова у родственников Шухова? Или все еще на тумбочке в Асиной комнатушке? Или в руках совсем постороннего человека? В кухне соседок-старушек?
Аси не стало, Голубев понял: она из тех женщин, которые матери!
Когда ученица четвертого класса Ася Горелова страстно полюбиласвоего соученика Колю Голубева, это была материнская любовь с заботами оздоровье любимого, о его отметках по арифметике и родному языку, сготовностью на каждом шагу жертвовать собою ради него.
В течение всей последующей жизни Голубев готов был подтвердить, чтотогда-то оно и случилось - реальное, безо всяких выдумок счастье на этомсвете, а семья
Когда же этой семьи не стало, единственно чему он мог посвятитьсебя это гидрологии, той гидрографической карте, которую учительПорфиша вывешивал когда-то рядом с классной доской и которую сПарфишиного разрешения они иногда уносили домой. Уносили, и всубботние вечера инженер Горелов за главного, Елизавета Семеновна, Ася иГолубев за рядовых участников на самом высоком уровне продолжали игру -игру в реки, озера, моря и океаны, в проливы и заливы. Ася очень переживала,если в этой игре Голубев не показывал блестящих успехов.
Звонок Голубеву:
– Сможете приехать?
Конечно, Голубев должен был первым позвонить главврачу детскойбольницы, но он все откладывал: завтра и опять завтра.
Детская была захудалой, переполнена ароматами, кроватки в коридорах,в одних лежат дети мертвенные, с закрытыми глазами, другие рядом хулиганят.
Кабинетик главврача крохотный, тоже с запахами, главврач - высокийи нервный, руки трясутся. Похож на экс-чемпиона "кВч" по шахматам, наРудольфа Васильева.
Первый вопрос Голубева:
– Она просила вас встретиться со мной? Главврач кивнул, подвинул стул:
– Пожалуйста...
Встал, повернул в дверях ключ, снова сел за обшарпанный стол. Помолчав, сказал:
– Я знаю... знаю ваши отношения... Я советовал ей подождать вас. Несогласилась, сказала: "Нет... Надо сделать так, как я делаю!"
Голубев не понял, закружилось в голове, с закрытыми глазами онспросил:
– Скажите, где она похоронена?
Тогда отпрянул врач, руки его подпрыгнули на столе, губы скривились,он передохнул раз и другой.
– Уже? Так скоро? Откуда вам известно?
– Кто? Откуда? Куда? Когда?
– выговаривал Голубев бессвязно.
– Явас не понимаю! Ни на йоту.
– Но я тоже не понимаю... Что-то не так, не так и не так... Ася уже умерла? Не может быть!
В этой горячке, в этой бессвязности Голубев уяснил: Ася не умерла, но,больная безнадежно (рак), уехала умирать в Сибирь.
В какую Сибирь, Восточную или Западную, Северную или Южную,главврач не знал и не хотел знать - Ася умоляла не разыскивать ее, а где-тотам, далеко-далеко, Асю ждал ее сын-калека.
– Калека? Может быть, можно помочь?
– Господи! Откуда же я могу знать? Если не знаете вы!
– Асины соседки, две старушки, в один голос сказали мне: "Девятыйдень!"
– Две старушки и кошка? Они мечтают расселиться, занять Асинукомнату и хотят, чтобы Ася умерла. Нет и нет - я квартиру не отдам! Ни зачто! У меня две сестры и один врач без жилья! И вот что: Ася просила передать вам вот это...
– Врач встал, открыл стеклянную дверцу аптечного шкафа,взял с нижней полки продолговатую коробку.
– Вот это...