Экс. Дилогия

Ганжа Павел Александрович

– Нет, - мотнул головой Вайс.

– Мне тоже ни к чему, - согласился полковник.
– Или можно поступить проще - химией тебя накачать и выдоить насухо. Конечно, допросные средства у нас не продвинутые, и после процедур, вполне вероятно, толку от тебя будет не больше, чем от зажигалки в космосе, дай бог, чтобы в овощ не превратился. Вдобавок, скажу откровенно, имелось намерение на химии сэкономить, товар дефицитный, а человек я бережливый и не люблю зря расходовать редкие препараты... и людей. Однако ради принципа готов потратиться.
– Смит сделал паузу и спросил: - Ясно?

Хорошо спросил. Участливо. Проникновенно. Настолько, что и Радулеску... проникся.

И поймал себя на мысли, что едва не ответил вместо Вайса. В духе "ясно, чего неясного-то". Да и весь спич полковника производил впечатление. Вроде бы, и не сказал он ничего эдакого, из ряда вон, и даже голос не повышал, но объяснил ситуацию... очень доходчиво.

И до пленника дошло.

– Да-да, конечно.

– А чего ты тогда крутишься рыбой на сковородке. Хозяев своих Ньюландских боишься?

– Никто не боится...

– Похоже, не врешь. Ты в курсе, что они за люди?
– Полковник сделал акцент на слове "люди".

– В курсе, естественно.

Тадеуш снова хмыкнул, на сей раз - скептически. Действительно, складывалось ощущение, что пленник нанимателей не боялся. Нет, опасался, понятно, неких неприятностей с их стороны, но не более. Как опасаются немилости любых сильных мира сего - политиков, чиновников, крупных финансовых воротил, представителей мафиозных структур. Что намекало на неосведомленность пленника о том, кто реально стоял за нанимателями. Ведь окажись Радулеску на месте Вайса и знай о том, что за спинами заказчиков маячат Чужие - трясся бы осиновым листом на ветру. И периодически покрывался испариной. От страха перед "демонами". Безусловно, это гипербола, но отчасти вполне реальная.

А пленник потеть не торопился. И явно больше страшился полковника, чем своих работодателей. Нет, Смит тоже кого хочешь до икоты напугать способен, капитан в том много раз убеждался, включая сегодняшний хрестоматийный случай. И понятно, что наниматели Вайса далеко, а полковник рядом и может доставить неприятности легко и быстро. Что называется, прямо сейчас. Притом неприятности любые, от мелких побоев до страшных пыток и летального исхода. Но, все равно, опасность, исходящая от Смита, она для людей типа Вайса более привычна и не должна настолько перебивать животный страх перед Чужими.

– А, по-моему, нет, - обоснованно усомнился полковник в уверенном ответе пленника.

– Мне тоже так кажется, - согласился с мнением полковника Тадеуш.

– Короче, отставим в стороне лирику. Вилка довольно примитивная. Либо ты колешься истово и рьяно, глубоко, до самой задницы, сливаешь, что знаешь и не знаешь. А затем мы уже обсуждаем условия, в том числе, и твою возможную работу на нас, и оплату. Либо... в расход. Выбор за тобой. И вилять хвостом, то Джонни, то не Джонни, не стоит.

– Да я и не вилял, - включил попятную Вайс.
– Расскажу, что знаю. Попробовать просто надо было. Вдруг...

– Попробовал?

– Ну да.

– Теперь исповедуйся.

И пленник начал говорить.

Спустя три часа Вайс начал выдыхаться. Впрочем, к тому времени Смит и Радулеску получили достаточно информации. Связи, каналы, имена, клички, адреса, номера счетов, суммы, сетевые контакты. Активность и откровенность пленника радовала. То ли он действительно проникся безвыходностью положения, то ли до того элементарно цену себе набивал, но кололся добросовестно. Может, и утаивал какие-то данные, но вряд ли нечто существенное. По ходу рассказа бывшие инквизиторы сведения проверяли - почти все совпадало. Благо, распечатки документов из баз (полицейской, конторской и космопортовской) имелись под руками,

о том предусмотрительно обеспокоились. Минимальная разница крылась в редких деталях и объяснялась тем, что информация по базам полковником и капитаном по понятным причинам не обновлялась и, соответственно, частично устарела.

Наговорил Вайс изрядно. Жаль, что монолог пленника, изредка прерываемый уточняющими вопросами, нельзя было записать на цифровой носитель - пресловутые ограничения аномальной планеты сказывались. Ранее Смит и Радулеску пытались как-то обойти эту проблему, изобретали "хитроумные" ходы. Например, вывозили электронные средства фиксации из зоны стабильности в специальных кейсах с многослойной свинцово-репеллиновой защитой и старались быстро произвести запись, а затем снова спрятать прибор. Делали записи в поземных сооружениях, в пещерах, в автомобилях с антимолниевым покрытием, в автомобилях, загнанных в подземные сооружения. Без толку.

Записывающие приборы функционировали считанные минуты и "дохли", а файлы затем не считывались. Лучший результат по продолжительности работы составлял сто сорок секунд, что, само собой, капитана и полковника не устраивало. И экспериментальные потуги они забросили. И сейчас вынуждено пользовались бумагой и примитивными пишущими принадлежностями. Один - ручкой, второй карандашом. Что было неудобно. У Смита с непривычки рука устала пометки делать. Он пару раз мимолетно мысленно посетовал, что Вайса не оставили в зоне стабильности и не допросили надлежаще, с тщанием, старанием и фиксацией на носители - там-то приборы работают, но тут же себя одергивал. Держать подобного пленника в городе было слишком рискованно. Подельников и подручных у голубчика тьма тьмущая, вон, на простыню имен и кличек надиктовал, мало ли кто мог что вынюхать. И на выручку примчаться. И нанимателей - "демонов" сбрасывать со счетов не стоило, пусть их возможности на Лауре и существенно урезаны. А тут - в лесу - никто до Вайса не доберется. Разве что силами целой бригады, но такие расклады уже на грани клиники. Или за гранью.

Бригада - не бригада, а в Монтевиле пару взводов голубчик, если верить его словам, собрать мог. Даже удивительно, что Вайс столько народу слил. Хотя Смит понимал мотивацию пленника. Эдаким манером тот демонстрировал готовность к сотрудничеству. И явно был не прочь поишачить на бывших инквизиторов. А что, почему бы не посотрудничать с влиятельными и обеспеченными людьми? И опасными. Тем более - когда козыри у них на руках. И подобная тактика объяснялась не только нынешним незавидным положением Вайса. Конечно, будучи пленником, чего не наговоришь и не наобещаешь, чтобы избежать пыток или... утилизации. Но в поведении голубчика полковник усматривал и корыстный мотив.

Страшные наниматели далеко, их влияние на планете минимально, о смене хозяине сообщать не обязательно, не грех на обе стороны конфликта побатрачить. За умеренное вознаграждение. Безусловно, вторая сторона будет знать ситуацию в полном объеме и держать добровольного Фигаро за горло, но от этого никуда не деться. И какое-то время денежки можно будет получать из двух источников. Пока изначальные наниматели проведают о двурушничестве своего доверенного лица, пройдут месяцы, если не годы. А там, глядишь, все образуется. Или ишак сдохнет, или падишах. В молодости Смит работал по халифатскому направлению и по служебной надобности изучал историю и культуру потенциального противника. И эта древняя халифатская поговорка полковнику, пардон, тогда еще капитану, очень нравилась. Тут она была к месту. Невооруженным взглядом видно, что пленник строит расчеты примерно в такой канве.