Экспансия - 1
Шрифт:
– Вот вы себе и противоречите, - заметил Роумэн.– Значит, я прав, если лидера фашизма поддержали вожди социалистов...
– Он тогда не был лидером фашистов, Пол. Он стал им через двенадцать лет, во время кризиса, вызванного войной. Тогда, в эмиграции, он не был фашистом, тогда он думал лишь о том, где и с чьей помощью он может стать М у с с о л и н и. Именно поэтому он рвется в редакторы самого левого журнала Италии <Классовая борьба>, именно поэтому печатает на его страницах разоблачительные статьи против буржуазии, - чем хлеще ругаешь сильного и богатого, тем больший авторитет нарабатываешь среди слабого и бедного... А их много, бедных-то, куда больше, чем богатых, выгодное поле для рекрутирования резервов; поменьше науки, никаких доказательств, долой логику; главное - чувство, фраза, ореол ниспровергателя... Вы говорите <социализм>... Мне пришлось сопровождать Шелленберга в Рим, когда он отправился туда завязывать дружбу с секретной службой дуче, накануне визита в Италию фюрера... Перед тем как ехать туда, поработал в справочно-архивной службе СД... И нашел любопытные высказывания Муссолини: <Я прославляю индивидуума. Все остальное - не более как проекция его ума и воли>. По-вашему, это утверждение имеет отношение к социализму? <Нет ничего истинного, все дозволено! Это будет девизом нового поколения!> Или: <Я
– Отнюдь.
– Можно продолжать?
– Не ерничайте.
– Не буду... Так вот, работая в секретном справочно-архивном подразделении СД, я познакомился с данными о том, на чем - реально, а не по слухам - состоялся Муссолини. Агентура сообщала, что Муссолини не Маркса штудировал, и не Энгельса, и не Каутского с Бернштейном, не Плеханова и не Ленина, но Штирнера и Ницше, создателей школы эгоцентрического насилия над окружающими. Затем он обратился к Бергсону, к теории интуиции, то есть к теории примата личности над законами развития общества, и теории мессианства индивида, его власти над себе подобными. А уже после он вгрызся в учение Сореля, для которого единственной формой достижения поставленной в жизни цели было насилие. Не наука, повторял он Сореля, может завоевать массу, но мифы, которые я создам для нее. Мифы легко запомнить, они апеллируют к чувствам плебса. А уже потом рядом с Муссолини появились новые философы, вроде Папини и Прецолини, которые более всего говорили о великой тайне итальянской души, о традициях великого Рима, о необходимости борьбы за возвращение к легенде. Но как это сделать? Ответ подсказал Парето: <На смену уходящих элит должны прийти новые. Массой правят избранные, масса поклоняется силе и слову, произнесенному как откровение от новой веры. Когда правящий класс исчерпал свои силы управлять толпой, его необходимо свергнуть, чтобы занять его место; с плебсом нельзя говорить голосом разума. Он воспринимает лишь приказ и обещание>. Муссолини впитывал эти концепции, но, будучи человеком ловким, прекраснейшим образом понимал, что еще не время открыто заявить себя в новом качестве. Сначала надо было с т а т ь в рядах партии социалистов, завоевать там лидирующее положение, а уже потом - в нужный момент, при благоприятных обстоятельствах - заявить себя вождем с в о е й доктрины. И этот момент настал, когда грянула война. Именно тогда он порвал с социалистами, и первым это приветствовал вождь итальянских националистов Прецолини, заявивший: <Наконец-то возвышенная натура Муссолини избавилась от социалистической наклейки!> Сразу же после того, как Муссолини был изгнан из рядов социалистов, министерство иностранных дел Италии, чуравшееся ранее <левого революционера>, наладило с ним тайный контакт. Муссолини получает гигантские субсидии от фирмы <Эдисон>, частично, кстати говоря, ваш капитал, от <Фиата>, именно эти фирмы оформляют для него купчую на издание газеты <Пополо'д'Италия>. Тайные эмиссары французского правительства передали ему около миллиона - как же, социалист призывает к вступлению Италии в войну против Германской империи! Между прочим, и русское правительство установило с ним контакт. Он предложил свои услуги агенту царя Геденштрому, попросив за это миллион франков. Пока Петербург размышлял, Муссолини перекупили другие силы. И лишь после того, как его купили, после того, как он стал обладать кассой втрое большей, чем касса партии социалистов, он провозгласил создание <отрядов революционного действия>. Знаете, как будет по-итальянски отряд, объединение?
– Нет.
– <Фаши>. Отсюда и термин <фашизм>. Продолжать?
– Да.
– <Пополо'д'Италия> перестала быть органом социалистической партии, но сделалась беспартийной газетой <бойцов и производителей>. Все, с социализмом покончено, причем я имею в виду слово, термин, определение, а не идею, об идее мы уже говорили. Началось сближение с буржуазно-аристократической элитой. Ему это было необходимо, без поддержки клуба, в котором хранились традиции <итальянского духа>, - я, однако, не знаю, был ли такой, я вообще не понимаю, что такое <дух нации>, - он бы не смог реализовать себя в качестве вождя. Что он мог предложить клубу традиционно сильных, то есть богатых? Только одно: <Я, Муссолини, обязуюсь навести в стране порядок, дать вам гарантию спокойной жизни, но взамен вы предоставляете мне титул вождя и коронуете <дуче национального порядка>. Кто мог дать Италии порядок? Кто мог спасти от безбрежности парламентской демократии, где сшибались мнения талантливых честолюбцев? Только тот, кто поднялся на гребне народного недовольства, кто научился управлять массой и кто сможет повести ее туда, куда выгодно тем, кто живет во дворцах и очень не хочет переселяться оттуда в хижины. Правый политик не сможет повести за собой обездоленных, это понимали в клубах элиты. Военная диктатура годится на ограниченный срок. Выход один: приручить Муссолини, дать ему вкусить власти, получив заверения от б ы в ш е г о социалиста, что имущественные отношения останутся прежними. И Муссолини выступил перед элитой. Повторяя слова французского философа Лебона, развившего Ницше, он грохотал: <Цивилизации создавались и оберегались маленькой горсткой интеллектуальной аристократии, никогда толпой. Силы толпы направлены лишь к разрушению. При этом толпа способна воспринимать те идеи, которые упрощены до предела. Чтобы увлечь массу, нужно обращаться не к разуму - она лишена его, - но к воображению. Толпа топчет слабых и преклоняется перед сильными. Тип героя, который прельщает плебс, напоминает Цезаря, шлем которого слепит своим блеском, власть внушает уважение, а меч заставляет толпу бояться! Для того чтобы управлять массой, должна определиться элита. Есть два рода элит: львов и лисиц. Начало двадцатого века есть упадок власти лисиц, пришло время элиты львов. Девятнадцатый век был веком разума, иначе невозможно было создать капитал. Сейчас
– Вы считаете, что Муссолини был таким же националистом, как Гитлер?
– Возможны модификации. Все-таки нельзя не учитывать многокровье Италии, но идея национального социализма или - поначалу - <окопного>, первым провозгласил именно Муссолини. Он был прямо-таки необходим для военного комплекса, который получил огромные прибыли после войны, эти люди понимали, что их мало, что они нуждаются в защите того, за кем идет масса, и они на него поставили. У них не было выбора: рабочие бастовали, власть не знала, как удовлетворить их экономические требования, не обидев военных промышленников, пример России был у всех на устах, тучи сгущались, угроза социальной революции была явью. Промышленники создают <антибольшевистские организации>, платят военным, которые обучают наемников, но разрозненные отряды - это ничто, капля в море. Силу можно убить только силой. Общество расслаивалось, нужен был лидер, который устроит и военных промышленников, и рабочих. Вроде бы несовместимость, не правда ли?! Однако эта несовместимость была кажущейся. Промышленников устроило то, что Муссолини повел рабочих в атаку не на банки и дворцы миллионеров, а на парламент и демократию, народ устал от нищеты и дискуссий, народ хотел определенности. Вот он ее и получил. Как всегда, в левом лагере шла перепалка по поводу принципов, на которых может состояться объединение с буржуазной демократией, как всегда, не было единства, как всегда, людей мучили прениями, а Муссолини пошел со своими фашистами на Рим и взял его без боя. Точнее говоря, он и не брал его: военные промышленники, банкиры и армия заставили короля отдать ему власть; <поход на Рим> нужен был как миф, ибо, по Муссолини, не логика правит массой, но именно легенда... Ну, а уж после того как он сел в кабинет премьера, после того как в его руках оказалась армия, полиция, флот, связь, железные дороги, не очень-то трудно было убрать идейных противников и поручить своим борзописцам создать культ <спасителя нации>. Свобода слова была признана ненужной, границы закрыты, газеты подчинены цензуре, забастовки запрещены, недоверие возведено в принцип - фашизм обрел свое лицо... Согласны с такого рода версией?
– В чем вы видите разницу между национал-социализмом Гитлера и фашизмом Муссолини?– спросил Роумэн.
– Она номинальна. Гитлер был еще менее образован, он вообще вышел из люмпенпролетариата, осознал свою бездарность в живописи, это, видимо, внутренне сломало его, отсюда - жестокость, культ крови и ненависти... Как всякий некомпетентный человек, он не верил логике и презирал науку. А поскольку в ту пору, когда Гитлер вышел на старт, в Германии буйствовал культ насилия, как реакция на ужас войны; поскольку интеллектуальная элита была разобщена, поскольку экономика рушилась, выбрасывая на улицу миллионы рабочих, ставших изгоями общества; поскольку образованных людей было мало, - внимающее истеричному с л о в у большинство ринулось за тем, кто говорил привычное и понятное: <Во всем виноваты евреи! Во всем повинны большевики!>
– Сейчас вы, видимо, начнете меня убеждать, что и Гитлера привели к власти толстосумы... Что-то не вяжется: толстосумы - которых я не люблю, как всякий интеллигентный человек, - вполне мыслящие люди. Видимо, вы в первую очередь имеете в виду промышленников, зачем им было помогать тому, кто науськивает на них массу?!
– Масса была той силой, которой Гитлер торговал: <Я могу ими управлять, а вы - нет. Хотите видеть меня фюрером, хотите иметь гарантию, что я спасу Германию от большевистской революции, - принимайте меня таким, каков я есть, я обещаю вам спокойную работу и неприкосновенность ваших счетов в банках>. Кстати, английский нефтяной король Детеринг передал Гитлеру накануне выборов в рейхстаг что-то около двадцати миллионов марок. Неужели вы серьезно думаете, что без поддержки Ялмара Шахта и вице-канцлера Папена фюрер мог прийти к власти? Они отдали ему власть, как и Муссолини. Но толстосумы очень боялись опыта России. Шахт и Папен ничего так не боялись, как русского эксперимента, где лозунг <Мир - хижинам, война - дворцам> стал практикой жизни...
– Вы, случаем, не состоите в коммунистической партии?
Штирлиц пожал плечами, закурил, поинтересовался:
– А если и да - что тогда?
– Вас завербовал Кремль в конце сорок четвертого?
– А если раньше?– Штирлиц улыбнулся.– Тогда что?
– Вы сказали, что вам известно, как пытали в гестапо... Если вас пытали, то кто? Когда? За что?
– На все вопросы я не отвечу, но на вопрос <за что> готов дать ответ... Я кое-что сделал для того, чтобы помочь срыву сепаратных переговоров Аллена Даллеса с Карлом Вольфом... В Швейцарии, в сорок пятом...
– Значит, моя интуиция, - Роумэн жестко усмехнулся, - не подвела. Вас вербанули коммунисты. Кому, как не им, было выгодно сорвать эти переговоры?
– Странно... Мне казалось, что более всего в этом была заинтересована Америка... Стать страной, которая идет на сговор с Гиммлером? От этого довольно трудно отмыться... Мне кажется, я работал на вас не меньше, чем на русских... Вопрос престижа в политике - вопрос немаловажный...
– И для того чтобы вы помогли нам сохранить реноме самой честной и респектабельной державы, вы убили несчастную Фрайтаг, дорогой штандартенфюрер Штирлиц?
– Давно знаете мою фамилию?
– А вы как думаете?
– Я думаю, вам сказали об этом совсем недавно.
– Мне сказали об этом после того, как ты, фашистский перевертыш, начал следить за моими друзьями...
– Красивый, веснушчатый агент Кемпа - ваш друг?– удивился Штирлиц и потянулся за сигаретой, но не успел ее достать из пачки, потому что Роумэн ударил его кулаком в лоб, повалив навзничь...
ГАРАНТИРОВАННАЯ ТАЙНА ПЕРЕПИСКИ - IV __________________________________________________________________________
<М-ру Полу Роумэну,
Посольство США в Испании
Дорогой Пол!
Элизабет и я сердечно поздравляем с Кристой. Бог тебя услышал и
выполнил твой заказ: умная, голубоглазая и с веснушками, именно про
такую девушку ты мне писал в одном из своих посланий. Счастья вам и
добра.
По поводу дома на берегу океана. Можно подобрать. Правда, цены
довольно высокие, как-никак мы живем в Голливуде, не где-нибудь. Я
посмотрел три коттеджика, один с бассейном, шесть комнат, дорого, но