Экспансия - 3

Семенов Юлиан

– Вы отомстили?

– Один уже скрылся... А второго я пристрелил... Он собирал чемодан, а я выпустил в него обойму... А потом пошел в церковь. Когда я кончил исповедь, священник сказал, что я должен пойти в полицию. <Но там же Моран>, - ответил я. <Кто бы ни был, но ты обязан предстать перед законом. Потому что закон на твоей стороне>. И я пошел к Морану и сделал ему заявление. А он только посмеялся: <Мы знаем, кто убийца Джузеппе Сарелли, милый Кэйри. У нас есть информация, что это дело мафии, мы идем по пятам за настоящим преступником.

Иди и проспись. Ты пьян. Или свихнулся на фронте...>

– Похоже на добрую рождественскую сказку, - заметил Роумэн.

– Мне тоже тогда так показалось... Пока не убили мою невесту... Через неделю... И я понял, что на мне проклятье... Я обречен на то, чтобы всегда быть одному... Кого бы я ни полюбил, где бы это ни случилось, - они найдут и погубят эту девушку... Вот и делю каждый день: утром - в школе, вечером - в церкви... Я очень люблю играть на органе... Если у вас есть время приглашаю...

– Они не оставили никакой записки - после того, как погубили вашу невесту?

– Нет. Они не оставляют улик...

– Вы не пытались встретиться с отцом Рикки?

– Пытался.

– И что?

– Старика отправили на Сицилию.

– Куда именно?

– Про это вам никто не скажет. Нарушение обета молчания карается смертью.

– О'Дуайер в курсе этого дела?

– Губернатор в курсе всех дел, - Джон усмехнулся.
– Народный избранник должен знать все обо всех... Не вздумайте идти с вашим делом к нему, вас пришьют при выходе из здания...

– Почему?
– Роумэн снова закурил.
– Я ведь приду к нему с деловым предложением...

– Он губернатор, прет вверх, к таким людям нельзя обращаться с предложением человеку с улицы...

– Как же быть?

– Не знаю... Если уж рисковать - то через их адвокатов, люди с хорошей головой, от них многое зависит, сейчас на мафию работают лучшие адвокаты страны... Кстати, откуда вы знаете Синатру?

– Я ждал этого вопроса, - ответил Пол.
– Я работаю... точнее работал в Голливуде... Там довольно демократичная обстановка... Мы встречались на приемах...

– Вы знаете, что Синатра прилетел в Нью-Йорк?

– Нет.

– Он самый умный из них... Артист, человек с фантазией... Он знает все, они его обожают и прислушиваются к его словам...

– Думаете, есть смысл начать с него?

И Джон ответил:

– Я думаю, что вам лучше вообще бросить это дело...

– Спасибо за совет, - грустно сказал Роумэн, - но я им не воспользуюсь... Что должно заинтересовать Синатру? Что позволит мне рассчитывать на встречу?

– Деньги. Большие деньги. Миллионы... И обязательно интрига, они, как дети, обожают таинственность, ритуалы, загадки, романтику... Странно, но это так...

ШТИРЛИЦ, ДЕ ЛИЖЖО, РОСАРИО (Аргентина, сорок седьмой) __________________________________________________________________________

– Профессор, простите, что я к вам без звонка... Так разумнее... Во всяком случае,

для вас...

Де Лижжо не сразу узнал Штирлица, тот был в своем черном свитере с высоким воротом, кожаной тужурке в джинсах и тяжелых ботинках; с утра зарядил промозглый дождь, облака висели низко над городом, рваные, серые, безысходные.

– А, это вы, - профессор не сразу пропустил его в квартиру; он снимал этаж в престижном доме, напротив парка Лесама, на улице Касерос. Что-нибудь случилось?

– Да, - ответил Штирлиц.
– Я займу у вас несколько минут, продолжение разговора о положении в Испании.

– Ну, хорошо, - несколько раздраженно ответил профессор, - войдите, я не узнал вас... Вы сейчас похожи на шкипера... Вообще-то я привык, что ко мне приходят после звонка, договорившись заранее о встрече.

– Поскольку вы лечите офицера разведки Франко, - ответил Штирлиц, ваш телефон могут прослушивать.

– Кого я лечу?!
– профессор изумился.
– Какого еще офицера Франко?!

– Его зовут Хосе Росарио.

– Не говорите глупостей, сеньор... Росарио вполне интеллигентный человек.

– А Гитлер рисовал проекты будущих городов рейха. А Муссолини выпустил сто томов своих сочинений - довольно хлесткая публицистика. А... Продолжить? Могу. Мир знает множество вполне интеллигентных мерзавцев... Вы убеждены, что Росарио выбил себе глаз, наткнувшись при падении на перо?

– Он сам мне сказал, что это вздор, - профессор изучающе посмотрел на Штирлица.
– На него было совершено нападение франкистами, они за ним охотятся... Поэтому он и стал лечиться у меня, открытого республиканца, поэтому мы и записали в его историю болезни сказку... Удел изгнанников таиться, бежать скандала...

– У вас остались данные анализов, сделанных в кабинете неотложной помощи?

– Конечно.

– Мы сможем их посмотреть?

– Зачем?
– профессор начал сердиться.
– К чему это? Простите, но я вас не знаю! Один раз вы пришли ко мне на прием с совершенно здоровыми глазами, теперь этот странный визит... Вообще, что вам угодно?

– Я пришел к вам только потому, что сенатор Оссорио рассказал мне вашу историю, точнее - историю вашего брата. Вот его записка, прочитайте.

– С этого и надо было начинать, - удовлетворенно ответил де Лижжо. Садитесь, пожалуйста. Я не приглашаю в холл, там собрались друзья жены, устроимся здесь.

Прочитав письмо сенатора, де Лижжо вернул его Штирлицу, закурил, хрустнул пальцами, потом резко поднялся:

– Хорошо, едем в клинику, там все сверим.

...Сверив результаты анализа чернил и следов металла, оставленных в глазных яблоках Клаудии, - это явствовало из данных судебно-медицинской экспертизы, проведенной в Барилоче, - и анализа, проведенного в столичной клинике <Ла Пас>, куда доставили Росарио, которого сопровождал, как всегда, шофер такси, сеньор Пенеда, они убедились в их идентичности.