Эксперимент. Реальность или Отражение
Шрифт:
Крейзи с каждой минутой все больше меняется в лице, закипая. Но затем берет себя в руки и выдыхает.
— Идём. Иначе опоздаем на сеанс. Я уже забронировала билеты.
— Как мило… — язвлю, когда она уже движется в сторону выхода.
Мне не остаётся ничего иного кроме как последовать за ней следом.
Надеюсь этот день пройдёт быстро и мне не придётся прятать её труп за ближайшим мусорным баком. Хотя…такая и мёртвого поднять может и восстать, чтобы отомстить.
Передёргиваю плечи и ускоряю шаг.
Что-то
@26@
Мы стоим за билетами в кассу уже около сорока минут.
Кто ж знал, что будет столько народа!
Визг детей, перешёптывание подростков, смешки и гул взрослых голосов — то и дело разносятся со всех сторон.
Переминаюсь с ноги на ногу и выдыхаю, когда понимаю, что вот-вот подойдёт наша очередь.
— И приспичило же тебе идти в кино именно сегодня. — Ковалевский складывает руки на груди, сердито сдув упавшую на лоб прядь волос.
Я закатываю глаза. Ведь за последние пол часа он изрядно утомил меня своим недовольным бормотанием. Не говоря уже о том, как он периодически подмигивает мимо проходящим дамочкам. Тем, у которых, как говорят — ноги от ушей и милая, ангельская мордашка.
В какой-то момент я даже начинаю жалеть, что вообще позвала его с собой. Иной раз и вовсе хочется стукнуть, чтобы неповадно было. Но затем мозг начинает выдавать вполне логичные мысли, и я устало потираю переносицу. Именно в этот момент, когда я снова об этом думаю — меня дергают за рукав.
Я действую раньше, чем мой мозг. Поэтому размахиваюсь и бью прямо в солнечное сплетение того, кто меня схватил. Однако, когда слышу знакомый голос, ругающийся на английском, резко отступаю назад, трусливо вжимая голову в плечи.
— Твою…твою…Какого черта, крейзи? — шипит он не хуже ужика, подняв взгляд на меня. И пускай он по-прежнему стоит в полусогнутом положение — хмурые складки на лбу постепенно разглаживаются.
— Ай, прости, прости. — Снова подхожу ближе, чувствуя себя паршиво. В этот момент кто-то кричит нам: «Ваша очередь!»
Мы переглядываемся.
Ковалевский поджимает губы, но молча пропускает меня вперёд, перестав кривиться. Поэтому, не теряя возможности, я спешно оббегаю его и подхожу к прозрачному окошку, за которым сидит женщина.
Пара минут и желанные билеты у нас в кармане, несмотря на потрёпанные нервишки, подпорченное настроение и потерянное время.
— До начала сеанса у нас ещё есть десять минут.
— Если учесть рекламу — и того больше, — хмыкнув, произносит парень, разглядывая плакаты нынешних и будущих фильмов.
— Идём. Я хочу попкорн.
Не особо задумываясь о своих действиях, я хватаю его за рукав кожаной куртки и тяну за собой, живо представляя запах
М-м-м, прекрасно.
— Эй, крейзи, у тебя такое лицо, словно ты прикончила парочку врагов.
В недоумении открываю глаза, на мгновение погрузившись в сладкий мир грёз, и тут же отпускаю его руку. Мы как раз останавливаемся возле прилавка с различными вкусностями.
— Почему у тебя вечно такие мрачные мыслишки?
— А почему ты все время такая…такая… — Он странным образом хмурится, оглядывая меня с головы до ног.
— Какая? — уперев руки в бока, в ожидании ответа, едва повысив голос, произношу я.
— Такая…не такая. Чудачка, короче говоря.
Я усмехаюсь.
— А, что плохого в том, чтобы быть не таким, как все?
Он задумчиво склоняет голову набок.
— Может то, что в конце концов тебя никто не примет и ты останешься совершенно один?
— Или у меня получится создать новое, более гуманное и душевное общество, — хмыкнув, колко парирую я в ответ и разворачиваюсь к продавцу.
Через несколько минут мы уже сидим в зале. Я довольно вдыхаю аромат, исходящий от попкорна. При этом совершенно не замечаю недоуменного выражения лица.
— Ты выбрала «Салемские ведьмы» вместо сопливой мелодрамы?
— А, что? Боишься смотреть ужасы?..
Он едва заметно щурится.
В этот момент в зале гаснет свет. Экран зажигается, и появляются первые картинки.
— Боюсь, что ты начнёшь ко мне приставать.
Я удивленно округляю глаза, в который раз поражаясь его самовлюбленности и самоуверенности. Ведь я совершенно не планировала подобные действия. Совсем!
— К твоему сведению — ужасы мой любимый жанр. Люблю пощекотать нервы и почувствовать адреналин. А вот, если тебе станет страшно, так и быть…можешь подержаться за ручку кресла, — с растянувшейся, саркастичной улыбкой на губах, произношу я и отворачиваюсь, переключаясь на трейлер к будущей новинке.
Ковалевский фыркает. Что-то произносит себе под нос. Но я совсем не разбираю слов. Тем временем на экране появляется название нашего фильма. И я полностью погружаюсь в его сюжет…
Первые пол часа проходят более-менее нормально. Мы вполне мирно существуем рядом друг с другом. Вторая половина фильма длится более напряжённо. Мы то и дело сталкиваемся локтями, когда пытаемся занять один подлокотник. При этом Ковалевский упрямо не желает мне уступать, все больше отпихивая меня в сторону, от чего я заваливаюсь на рядом сидящего парня. Из-за чего получаю презрительный, уничтожающий взгляд и недовольное цоканье. Однако последние пол часа до окончания фильма, когда герои вот-вот поймут свою оплошность и захотят все вернуть обратно — мы начинаем драться за попкорн.