Эксперимент
Шрифт:
Вообразите себе такую картину. Вы попали в совершенно незнакомое место, которое почти наверняка враждебно вам – даже если это и не так, то подобное отношение является наилучшей стратегией выживания. При этом вокруг вы видите множество деревьев и другого горючего материала, стоит поджечь которые и вы сразу же получите более привычный ландшафт обугленного леса с открытой перспективой и с возможными жертвами пожара, готовыми к употреблению, т.е. то, чему вы прежде неоднократно были свидетелями, потому что часто провоцировали такое. Будете ли вы всё это палить или пойдёте более ненадёжной стезёй и попытаетесь разведать всё вокруг и узнать о данной локации все подробности?
Если вы не отчаянный
Собственно, это то, что произошло с людьми, когда она попали в Австралию – и не только, если теория о происхождении человека из Африки верна, то такова была ситуация на всех континентах, если же правы сторонники идеи мультирегионализма, то данный анализ несколько проблематичен, но в любом случае огонь сыграл значительную роль в покорении нами мира. Перед ними расстилался абсолютно неизвестный материк – впрочем, они так, конечно, не думали – полный сюрпризов, причём по преимуществу не самых желанных. При таком раскладе разумнее было бить первым, а уж потом разбираться, тем более что они вряд ли – как и мы сегодня, вообще это свойственно нам – понимали все последствия своих действий.
После пожара, как уже было указано, оставалось свободное место, с ясным горизонтом и довольно внушительным количество поджаренной – а, значит, почти стопроцентно безопасной, хотя и незнакомой – пищи, а также, что немаловажно, с отсутствием каких бы то ни было угроз или же с резко сниженным их числом. Согласитесь, очень неплохое положение, причём с мизерными издержками, если таковые имелись в принципе. Достаточно было поднести первобытную спичку, и всё готово. Что могло быть лучше?
Ясно, что это была далеко не единственная опция наших предков, к тому же всё-таки не столь идеальная – в долгосрочной перспективе так и вовсе отвратительная. Вместе с огнём – помимо нас самих, об этом вскоре – шли наши микробы и наши орудия труда, но, в общем и целом, наш потенциал по уничтожению других видов покоился не столько на наших собственных силах, сколько на том, что мы получили в наследство – включая и нашу социальность, а также культуру – но не на том, что мы изобрели сами. С голыми руками мы были беззащитны и слабы, но с пламенем – и прочим багажом – ситуация резко менялась.
Свою лепту внесли и наши патогены. Понятно, что наша инвазивность покоилась по большей части не на том, на что мы были способны сугубо физически – хотя и на этом тоже, нет ни одного иного животного, которое бы сумело закрепиться на всех континентах, кроме самого южного – но на том, что творили наши невидимые помощники, выкашивая целые популяции, как это было в том же Новом Свете. Хотя мы и сами впоследствии пострадали от них – многие болезни связаны с домашними животными и тесным с ними сосуществованием – изначально они были скорее на нашей стороне, чем против нас.
Собственно говоря, это всё. С точки зрения нашего непосредственного воздействия на природу мы были и остаёмся весьма скромными игроками на этом поле, особенно по сравнению с тем, что происходит в недрах Земли, не говоря уже о том, чем опасен космос. Если отбросить огонь, то от нас, по сути, вообще ничего не остаётся. Вместе с ним мы оказываемся
Прежде всего нужно заметить, что в этом вопросе нет однозначного и универсального ответа. Человеческие общества были – но не являются, сегодня в этом плане мы крайне гомогенны – очень разнообразными, что зависело как от условий, в которых они себя находили, так и от случая, истории, наличных ресурсов и т.д. Сказать, что все их члены вели себя, думали и чувствовали в отношении братьев наших меньших одинаково – это откровенно солгать или ввести в заблуждение. Тем не менее, они были равны между собой в том, что как раз и касается предмета нашего тут интереса. Что это было – но опять же не есть, нынче чуть ли не все мы обитаем в очень искусственной среде – и как работало?
Самые известные сооружения древности – это бесспорно египетские пирамиды, они же могилы фараонов, современности – наверное, небоскрёбы или дамбы. Первые были воздвигнуты с помощью примитивных по теперешним меркам технологий, вторые олицетворяют собой гений нашей мысли, однако что было в арсенале у охотников-собирателей – и снова с локальным акцентом на половины этого обозначения – и что они были в состоянии изменить вокруг себя, по крайней мере, в том, что касается – о ландшафте ниже – прочей флоры и фауны – очевидно, что любая постройка вносит искажения в биологический мир?
О микробах речь уже шла. Безусловно они вторгались в незнакомую им реальность и некоторым образом её переделывали. Не столь уж странным было бы предположение о том, что мегафауна всех континентов, за исключением Африки и Антарктиды – в данном случае по преимуществу морские обитатели – пострадала от них, а остальные виды преобразились благодаря им, но совершали ли что-то наши предшественники самостоятельно, и если да, то в каких масштабах и как это сказалось на тех, кого это затронуло?
Ключ нашего успеха – это всеядность. Она означает, что при исчезновении прежних источников пищи мы всегда в состоянии перейти на другие, тогда как все остальные виды попросту уходят в небытие, если пропадает привычная им форма калорий. Вы никогда не задумывались о том, что при столкновении в человеком вымирали далеко не все животные, но лишь – как правило – самые крупные и по всей видимости узко специализированные? Вряд ли, но давайте зададимся этим вопросом прямо сейчас. Как так получилось?
Вернёмся в уже описанную выше иллюстрацию. Мы на незнакомой нам земле, и первое, что мы совершаем – это устраиваем пожар. Пока всё замечательно. Однако очевидно, что жечь всё без конца мы не вправе, и надо начинать изучать новую для нас территорию, если, конечно, мы хотим на ней задержаться. Со временем выясняется, что можно жить в ладу с тем, что нас окружает – тем более что так было в прошлом, но на другой земле – достаточно только соблюдать нехитрые – или сложные, это не так критично, как кажется – правила совместного существования с теми, кто оказался рядом с нами – или к кому мы напросились бесцеремонно в гости – и, собственно, именно это однажды и происходит. Но что случается с теми, кого мы либо напрямую убили, либо лишили еды, либо заразили нашими патогенами? Всё правильно, они не успевают приспособиться и погибают, причём безвозвратно. Какая участь постигает тех, кто уцелел? Всё верно, мы становимся их соседями.