Эксперт № 01-02 (2014)
Шрифт:
То, что именно 1993 год был годом «великого перелома» не только в политике и экономике, но и в настроениях граждан, косвенно подтверждает интервью Анатолия Чубайса, в котором он признается, что в этот и последующие два года произошли два важнейших «перелома» общественного настроения. Первый — когда после расстрела парламента в октябре 1993 года в России пропал «спрос на демократию», то есть изменился вектор революции. А дальше Чубайс и составители-интервьюеры начинают рассуждать, почему это произошло, и им не приходит в голову, что именно расстрел и обрушил этот «спрос»: стало ясно, что правящая в стране группа политиков настоящей демократии не допустит. Кстати, перелом после расстрела ВС, как отмечают несколько интервьюеров, произошел и с Ельциным, который стал «более злым и мстительным».
Второй «перелом», как признают
После путча 1991 года Ельцин требует от Горбачева зачитать бумагу об уходе с поста Генерального секретаря
Фото: East News
А ведь залоговые аукционы, кроме того что они были предельно несправедливы, можно назвать крупнейшей коррупционной сделкой века. Коррупция, как известно, «термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета, возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам». Что мы и имеем, когда в нашем случае группа олигархов в обмен на услуги и средства, предоставленные ими во время выборов кандидату, получила в свое распоряжение от высшего должностного лица, фактически безвозмездно, важнейшие национальные богатства. Справедливости ради заметим: Гайдар в своем интервью говорит, что он был категорически против залоговых аукционов, хотя потом признал правильность этого решения. Но это не меняет ситуации.
Молоху реформ также была принесена в жертву, как мы теперь понимаем, значительная часть самой экономики, ради которой эти реформы как будто и проводились, что признают сами составители в последнем материале книги — их беседе с Эльмаром Муртазаевым, заместителем главного редактора журнала «Форбс». Как говорит Кох, «мы показали, что огромная сталинская промышленность, которой мы гордились много лет, на 90% никому не нужна…» Как будто промышленность бывает сталинской или тэтчеровской. Промышленность — это промышленность. Кох не называет заводы, которые, по его мнению, никому не нужны. Но можно вспомнить одного из членов команды Гайдара (за давностью лет не будем называть его имени), который в начале 1990-х, как некогда Катон, постоянно говорил, что «Ростсельмаш» должен быть разрушен, потому что он делает ужасные комбайны. Мало того что это было неправда — те комбайны до сих пор работают на российских полях, — новые хозяева смогли «сталинский» завод успешно реконструировать и начать выпускать комбайны нового поколения вполне мирового уровня. А на самом деле в первую очередь разрушены были предприятия наукоемких отраслей, потому что они наиболее чувствительны к государственным потрясениям. Мы так подробно остановились на этом высказывании, потому что оно говорит о «глубине» понимания реформаторами и своих реформ, и их последствий. Как говорится, они ничего не поняли и ничему не научились.
Носители
Конечно, составители сборника не могли обойти разгон Верховного Совета и причины, его обусловившие. Возможно, ключевыми в них являются рассуждения Коха: «Гайдар недостаточно боролся за то, чтобы его поддерживало большинство депутатов и чиновников», потому что он не мог «интриговать, обманывать, подкупать, предавать, налаживать отношения с последними мерзавцами и подонками». А поскольку большинство ВС было против реформаторов, то ничего не оставалось, как его разогнать. Хотя, к слову, Гайдар, будучи высокономенклатурным советским чиновником, вполне уживался с советским чиновничеством и умел налаживать с ним отношения. И этому не мешала его принципиальность.
Не берусь судить о личных качествах Гайдара и его отношении к депутатам. Однако в любом случае приведенная цитата красноречиво говорит об отношении самих Коха и Авена к своим оппонентам, отношении, которое было характерно для всей команды Гайдара: мы — носители истины в последней инстанции, а наши оппоненты мерзавцы и подонки, считаться с мнением которых — это предательство наших идеалов или наших интересов, и их остается только разогнать, чтобы не мешались под ногами. Ясно, что разгон Верховного Совета при таком отношении был предрешен.
Конечно, с противоположной стороны тоже было много таких же «носителей истины», но было и много вполне достойных и здравомыслящих людей, которые, естественно, считали себя не «мерзавцами и подонками», а депутатами, избранными народом. Такими они и были, поэтому их хотя бы надо было уважать и с ними считаться. Но «демократы»-реформаторы этого принять не могли.
Это можно назвать спесью, можно — манией величия, но она прорывается и в рассуждениях соавторов и составителей книги о демократической общественности (ее с иронией они называют демшизой), которая с энтузиазмом поддерживала и самого Гайдара, и его команду и опираясь на которую они только и могли проводить реформы и победить в противостоянии с Верховным Советом. Именно к ней воззвал Гайдар, когда обратился с призывом с экранов телевизоров прийти к Моссовету, чтобы защитить демократию. Где Гайдар, как описано в книге, готов был раздать собравшимся оружие. И Кох с Авеном с пониманием относятся к этому. То есть поставить страну на грань гражданской войны, предоставить гражданам возможность умирать за «вождей революции», а потом через губу: «Демшиза»…
Действительно, часть демократических активистов могла производить такое впечатление, но не вам, господа, об этом рассуждать. Если вы сделали что-то, что считаете важным, то во многом благодаря энтузиазму этих людей, которые поддерживали вас, не считаясь с нищетой, в каковую многие из них благодаря реформам погрузились. Удивительный цинизм. И тут же обида на то, что «Ельцин очень цинично и расчетливо относился ко всем»…
1993 год, молодые москвичи наблюдают за штурмом Верховного Совета
Фото: РИА Новости
Клятва на крови
Егор Тимурович ушел от нас, не договорив и не объяснив многого, и не хочется беспокоить его память, но авторы книги вынуждают делать это. После всех этих откровений Коха и Авена как-то неловко чувствуешь себя, читая обсуждение темы «мораль и эффективность в политике» в интервью Гайдара, которое он дал за два года до смерти.
Не могли обойти составители в своих вопросах и историю распада Советского Союза, тем более что один из тех, у кого брали интервью, Геннадий Бурбулис, — участник совещания в Беловежской пуще, на котором трое лидеров славянских республик решили судьбу СССР. И тут выяснилось несколько важнейших подробностей, которые оказались новостью и для Авена с Кохом, да, думается, и для многих читателей книги.
Главная новость в том, что Бурбулис признается: с самого начала Новоогаревского процесса, где-то с ноября, а может, даже с мая 1990 года, то есть с избрания Ельцина председателем Верховного Совета, в его окружении прорабатывалась идея ликвидации союзного центра. И хотя путч и для них был в определенном смысле неожиданностью, он оказался желанной неожиданностью, потому что облегчил решение поставленной задачи.