Эксперт № 15 (2013)
Шрифт:
Самую старую карту с шлам-лигнином засыпают промышленным мусором
Фото: Виталий Волобуев
Установленная мощность угольной ТЭЦ БЦБК — 99 МВт, тепловая — 352 Гкал/час. При этом на нужды самого Байкальска идет не более 45–50 Гкал/час. Технически в котлах можно сжигать как минимум 600 тонн угля в сутки, а на самом деле не менее 1 тыс. тонн, иначе агрегаты не удастся даже разогреть. При этом для города хватило бы и 300 тонн. Поставки угля на комбинат идут по Транссибу, эшелонами из 65 полувагонов общей массой 4,5 тыс. тонн — здесь их называют «маршрутами». Одного маршрута, который стоит 5,4 млн рублей, хватает на три дня работы ТЭЦ. Не трудно подсчитать, что месяц топки обходится
К тому же работа ТЭЦ постоянно проходит в условиях жесточайшего рукотворного дефицита угля, особенно обострившегося этой зимой: в феврале между комбинатом и поставщиком угля, подконтрольным «Востсибуглю» (входит в структуру «Иркутскэнерго»), возник конфликт, в результате которого Байкальск был в шаге от реальной заморозки. «Востсибуголь» отказался поставлять сырье для ТЭЦ, сославшись на долги, накопленные БЦБК за предыдущие годы. В компании заявили, что будут выделять только те объемы угля, которые необходимы для теплоснабжения города, а не производства. На ЦБК проблемы с долгами отрицали, доказывая, что текущие поставки оплачиваются строго по графику с параллельным гашением накопленных долгов. Клинч комбината с монопольным поставщиком усугубила авария на Транссибе, из-за которой железнодорожная ветка пару дней была закрыта — если бы спасительный эшелон задержался, уголь на ТЭЦ кончился бы полностью.
Руководство БЦБК из ситуации попыталось выкрутиться, попробовав закупать уголь у других поставщиков, в частности у СУЭК (с Бородинского разреза) и у компании «Красноярсккрайуголь» (с Переясловского разреза). Однако по качеству этот уголь для байкальской ТЭЦ подходит не вполне — она была спроектирована под угли Мугунского разреза, которые добывает именно «Востсибуголь». Пока что окончательно решить проблему замены базовых для станции мугунских углей на альтернативные не выходит. Поэтому комбинат вынужден использовать ТЭЦ в режиме жесткой экономии.
На таком фоне вопрос собственной генерации становится для Байкальска определяющим. «Очевидно, что инфраструктура, которая есть в Байкальске, крайне неэффективна. Мы тратим бюджетные деньги, чтобы непрерывно снабжать город теплом, даже когда нам это экономически не выгодно. Сегодня мы вместе с ВЭБом ищем схему, в которой мы готовы участвовать и бюджетом, чтобы сделать независимое от комбината теплоснабжение Байкальска, — говорит губернатор области Сергей Ерощенко . — Думаю, что через некоторое время мы этого добьемся. И совсем не обязательно, что новая генерация будет основана на угле. У нас в области есть газ, у нас в Усолье-Сибирском действует предприятие солнечной энергетики, оно сейчас в кризисе, но там производят батареи, и довольно эффективные. Может, и на горе Соболиной такой источник мы в итоге поставим, одновременно внеся вклад и в экологию этого места. Важно подчеркнуть, что при любых обстоятельствах мы должны обеспечить жизнедеятельность не только города, но и комбината, даже остановленного. Дело в том, что на очистных сооружениях комбината предусмотрена биологическая стадия очистки, и бактерии надо продолжать питать».
Немаловажная деталь — тепловые сети города. Сегодня их износ оценивается в 100%, но проблема даже не в этом. Несколько лет назад муниципалитет продал сети в частные руки. Новый владелец сразу же перешел на вроде бы вполне законную схему: собственником коммуналки стало ООО «Жилье», владельцем и руководителем которого является одно лицо, но юридическая ответственность за содержание сетей переложена на аффилированное ООО «Тепловые сети», уставный капитал которого составляет всего 10 тыс. рублей. Эта компания арендует у «Жилья» сети и расплачивается с комбинатом за потребленное тепло (впрочем, с задержками и долгами), собирая деньги с населения. При этом предъявить ей претензии практически невозможно. По словам Василия Темгеневского, поскольку возвращать тепловые сети в собственность Байкальска их владелец по собственной инициативе не собирается, процесс вскоре перетечет в судебное русло.
Фото: Виталий Волобуев
Унитаз на кухне
«Конечно, товарищ Хрущев поступил по-хулигански, построив комбинат на Байкале, — не скрывает своих эмоций академик Михаил Грачев , директор Лимнологического института СО РАН. — Особых технических, технологических причин для этого даже тогда не существовало. Аналогичную целлюлозу для корда шин истребителей производили на реке Миссисипи в США, самой мутной реке в мире. И ничего — на входе строили еще один завод, водоподготовки, воду чистили и варили качественную целлюлозу».
Грачев, мягко говоря, недолюбливает многих своих коллег-ученых, подливающих масла в огонь истерики, устроенной вокруг БЦБК «зелеными» всех мастей. Хотя подчеркивает, что понимает такое поведение. Но академик дает куда более взвешенную оценку результатов 25-летнего мониторинга антропогенного воздействия на Байкал и всю прилегающую территорию: «На сегодня Байкал представляет собой в целом один из самых чистых водоемов в мире. Из озера не исчез ни один описанный биологический вид. Наоборот, появилось, точнее, было открыто биологами, много новых видов, — рассказывает ученый. — Концентрация солей во всех трех котловинах Байкала, на всех глубинах, практически одинаковая — по этому показателю озеро тоже не изменилось с дочеловеческих времен. Во всяком случае, за последние сто лет экосистема Байкала совершенно точно неизменна, не считая метрового подъема уровня озера после строительства Иркутской ГЭС. И непреднамеренного вселения в него нескольких чужеродных видов растений и рыб».
Однако из этого обобщающего диагноза вовсе не следует, что сбросы БЦБК в озеро безопасны. У самой трубы, которая «обогащает» озеро очищенными стоками, экспедиции института обнаруживают повышенную концентрацию хлорорганических соединений, например, хлорфенолов. Эти же вещества в дальнейшем по пищевой цепочке попадают в организм байкальской нерпы, в жире которой они накапливаются до концентраций, превышающих ПДК. Оценить реальную степень опасности этого явления трудно, так как время обмена вод Байкала — 400 лет. Кто же исследовал, как эти вещества скажутся на биоте в дальнейшем?
В любом случае, по убеждению Грачева, озеро и комбинат несовместимы: «Вот вы приезжаете на Байкал отдохнуть. И видите дымящие трубы, ощущаете дурной запах. Поймите, народ не хочет видеть комбинат на Байкале, какой бы чистый он ни был, тем более что сейчас он не замечательный по сравнению с мировым уровнем. Не хочет, и все — без рассуждений».
Губернатор Иркутской области Сергей Ерощенко: «Нынешние сверхжесткие экологические нормы в отношении промышленной деятельности в районе озера вредят Байкалу. Они не позволяют цивилизованно, в правовом поле развивать ни туризм, ни местную промышленность»
Фото: Виталий Волобуев
Кстати, даже бывалые работники комбината так или иначе разделяют этот несколько иррациональный постулат. «Ну как бы вам объяснить — это все равно что унитаз на кухне. Никакой катастрофы нет, просто не место ему там. Вот и нашему комбинату не место на Байкале», — разоткровенничалась во время экскурсии с нами на пруды-отстойники Лариса Найда , начальник управления экологической безопасности комбината.
Но методы, которыми борется с комбинатом природоохранное ведомство, Грачев считает неприемлемыми и не имеющими к благополучию Байкала никакого отношения. «Предельно допустимые концентрации вредных веществ, зафиксированные в Приказе Минприроды № 63, взяты с потолка, — возмущается Грачев. — Министерство заказало работу по их определению Иркутскому госуниверситету. Он выдал результат. Скажем, по сульфатам был рассчитан предельный годовой сброс в составе сточных вод 5500 тонн. В итоговом варианте приказа фигурирует уже 280 тонн (по сумме трех котловин). И так по многим другим показателям». При этом, по словам Грачева, общее содержание таких же сульфатов в трех котловинах уже составляет 126 млн тонн.