Эксперт № 37 (2014)

Эксперт Эксперт Журнал

Вокруг идеологии:

Кому нужно перемирие

Оттолкнуться от сырья

/section section class="tags"

Теги

Вокруг идеологии

Образование

/section

Предложение министра Ливанова не ставить оценку за грамотность выпускного сочинения привлекла внимание очень многих, что немудрено — фраза яркая. «Это (в смысле требование писать грамотно. — А. П. ) сковывает, — сказал министр. — Человек боится сделать ошибку и пишет совсем не так, как мог бы или хотел». Реакция публики оказалась настолько злой, что фразу пришлось объявлять «вырванной из контекста», а министра «не так понятым». Что в этих немногих словах можно понять не так, я не знаю. Контекст же (фраза взята из отчёта о первом заседании Совета по сочинениям) добавляет только одно: коллеги аккуратно поправили министра. Оценка грамотности

сочинения, по-видимому, всё-таки будет, но в предельно мягкой форме: незачёт в случае превышения некоего заранее установленного количества ошибок. Если «минимум слов, необходимый для положительного оценивания работы» будет, скажем, триста, а число «допустимых пунктуационных и орфографических ошибок» будет, скажем, двадцать, то эта поправка не меняет вообще ничего; если десять — меняет очень мало. Чтобы правильно понять смысл ливановской фразы, незачем лезть в подробности. Нужно лишь вспомнить, когда она была сказана: после страшного провала на выпускных экзаменах этого года, когда без аттестатов осталась бы четверть выпускников, не подчисть Минобр задним числом правила выставления оценок. С удалого предложения махнуть рукой на грамотность неизбежные последствия этого провала только начинаются.

По уму-то последствия должны бы выглядеть иначе: констатация неудовлетворительного уровня школьного образования; запуск независимой экспертизы для оценки результатов многолетней реформы (то есть для уточнения масштабов бедствия) — и, уж конечно, отстранение от дел всей верхушки Минобра. Но поскольку эти последствия не наступили и не наступят, неотвратимыми оказываются последствия совсем другие: образовательное начальство будет любыми, в том числе самыми дикими, способами улучшать формальные показатели; любое насилие над здравым смыслом — лишь бы не повторилась случившаяся нынешним летом Ниагара двоек.

Возврат обязательного выпускного сочинения стал для реформаторов отдельной бедой. Нет ничего более чуждого духу и букве проводившихся реформ, чем это самое сочинение; его охотно и, казалось, навсегда выкинули на свалку истории — кто бы мог подумать, что президент повелит его вернуть? Под козырёк, конечно, взяли — дальше-то что? Не то тревожит вождей образования, что львиная доля словесников не знает (или уже забыла), как с этими самыми сочинениями следует работать: как учить их писать, даже как их проверять; и уж тем более не то, что множество школьников почти буквально не пишут и не читают, — проблемы индейцев редко волнуют шерифа. Но неизбежный в этих условиях новый поток двоек, притом двоек по обязательному предмету, то есть оставляющих без аттестата, — вот что беспокоит их на самом деле. Отсюда либерализм без берегов в оценке навязанного сочинения: и проверят его свои же учителя, и отметок не будет — только зачёт-незачёт; и вузам его учитывать будет не обязательно (при, говорят, обязательности учёта сдачи норм ГТО!) и так далее. И корову, как видим, можно будет раза три-четыре безнаказанно написать в нём через ять — тоже облегчение.

Эта же линия: что угодно, лишь бы двоек поменьше, — видна теперь в каждом шаге Минобра, касающемся школ. Недавний пример — обещанное разделение экзамена по математике на ЕГЭ для совсем не волокущих и ЕГЭ для обыкновенных детей. Деяние это, думается мне, постыдное, отражающее общую тенденцию: выдавать за профильное образование, за работу с продвинутыми детьми в точности то, что совсем недавно школа пыталась дать всем; за базовый же уровень выдаётся половина (треть) недавнего общего уровня. Зато раздвоенный «единый ГЭ» позволит с меньшей потерей лица ставить выпускникам средней школы приличные оценки за неуверенное знание программ школы начальной. Пример ещё лучший — анонсированное создание в каждом регионе круглогодичных центров сдачи ЕГЭ, которые «будут принимать экзамены по выходным у групп желающих — как учеников 11 класса, так и выпускников прошлых лет. Результат лучшей попытки можно будет использовать для поступления в вуз» (глава Рособрнадзора Кравцов). К будущему лету, будьте уверены, придумают ещё многое в том же духе — и их опять никто не уволит.

Но вернёмся к ливановской фразе, с которой мы начали разговор. Конечно, в ней есть смысл и помимо желания подлакировать собственноручно сделанную реальность, и смысл этот ещё менее весел. Чтобы сказать такое, человек должен быть изрядно дремуч в гуманитарном отношении — и гордиться этим. Доказывая, что Ливанов не обмолвился, за него вступились единомышленники: «Если речь идёт о проверке умений формулировать мысли, выдвигать тезисы, то грамматика действительно вторична. Тем более что ЕГЭ по русскому языку никто не отменял: его сдают в обязательном порядке» (директор Института развития образования НИУ ВШЭ Абанкина). Не мелкий клерк, а видный деятель образовательной реформы прямо говорит, что русский язык дети учат только ради ЕГЭ по русскому же языку, — а вовсе не затем, чтобы писать внятно и грамотно при других оказиях. Поневоле подумаешь, что мамаево разорение, которому в ходе реформы гуманитарное образование подвергается

более других, и вправду происходит от невежества. Можно было не верить слуху, будто один из вождей реформы образования саркастически говаривал: «Пусть кто-нибудь объяснит мне, что такое гуманитарные науки», — но трудно сегодня не увидеть, что ни ему, ни его коллегам по руководству образованием так ничего и не объяснили. Мерами же, принимаемыми лишь по верховному приказу — и вразрез с собственными убеждениями, заставившими за годы реформы загнать школьную словесность под плинтус, — положения не исправишь.

А положение скверное, и давно не только в школах. Первого сентября на Первом канале висела заставка «Здраствуй, школа!». Не поручусь, что это не фотошоп, поскольку видел заставку только в Сети, но, как на канале «Культура» титры представляли «словиста» из Франции, а на РТР — заведующего кафедрой «словестности», видел сам. Скрепы матереют — только держись.

Идем на два рекорда Наталья Литвинова

В этом году в России ожидается большой урожай зерновых культур и рекордный экспорт зерна

section class="box-today"

Сюжеты

Сельское хозяйство:

А рынки уже поделены

Уйдут ли санкции в свисток?

/section section class="tags"

Теги

Сельское хозяйство

Зерно

Сельская жизнь

Агропром

Русский бизнес

/section

Первые два месяца нового зернового года (начинается 1 июля) определяются несколькими неординарными факторами. Уборочная сейчас в активной фазе, прогноз по сборам зерновых в этом году очень неплохой — свыше 100 млн тонн, что, правда, не рекорд, но близко к максимальным 108 млн. При этом рекордными темпами идет вывоз зерна на экспорт; это стимулирует, в свою очередь, рост цен на пшеницу, что нехарактерно для начала сезона. При таких сборах, сложившейся ценовой конъюнктуре и уровне валютных курсов экспорт зерновых культур в нынешнем году может достичь абсолютного рекорда 30–32 млн тонн, прогнозируют эксперты. Разрыв между Россией и лидерами в поставках пшеницы на мировой рынок — США и ЕС — сокращается.

Экспорт поддерживает цены

Виды на валовые сборы зерновых в этом году весьма оптимистичны. Аркадий Злочевский , президент российского Зернового союза, прогнозирует сбор около 104 млн тонн зерновых без учета Крыма, где может быть собрано еще более 1 млн тонн зерна. По словам Злочевского, если повезет с погодой осенью, может, даже удастся побить рекорд 2008/2009 зернового года, когда собрали 108 млн тонн зерновых. Столь радужные прогнозы подтверждаются успешным ходом уборочной кампании. Так, по оперативным данным органов управления АПК субъектов РФ, на 1 сентября зерновые и зернобобовые культуры обмолочены с площади 26,6 млн га, или с 57,1% посевной площади (в 2013 году на эту дату — 26,2 млн га). Намолочено 75,3 млн тонн зерна (против прошлогодних 62,3 млн) в первоначально оприходованном весе. Такие показатели по сборам сложились благодаря лучшей урожайности в нынешнем году — 28,3 ц/га против 23,7 ц/га в 2013-м. Впрочем, в ряде сибирских регионов была в этом году не лучшая погода, а потому в Сибири валовый сбор составит около 15 млн тонн (это средний показатель; случалось, там собирали и по 18 млн тонн). Хорошие урожаи ожидаются по кукурузе; возможно, даже удастся побить прошлогодний рекорд 11,7 млн тонн на несколько сотен тысяч тонн. Заметно прибавит ячмень — его планируется собрать свыше 19 млн тонн против прошлогодних 15,7 млн.

Значительные объемы сборов этих культур сказываются на их стоимости. Так, кукуруза в этом сезоне уже продается на две с лишним тысячи рублей за тонну дешевле, чем в конце прошлого сезона, в мае-июне (6,5 против 8,8 тыс. рублей). Причем, по мнению Владимира Петриченко , директора агентства «ПроЗерно», падение цены, скорее всего, продолжится и, возможно, достигнет отметки 5,8 тыс. рублей за тонну.

А вот пшеница, несмотря на хорошие перспективы по валовому сбору, на внутреннем российском рынке дорожает, прибавляя по 50–100 рублей в неделю.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Сегодня средняя цена в европейской части России составляет около 7,13 тыс. рублей за тонну, в прошлом году в это же время — 6,85 тыс рублей. Удорожание провоцируется активным экспортным спросом. Но с началом посевной озимых аграрии начнут выводить на рынок все большие объемы зерна (чтобы заработать деньги на проведение посевной) и можно ожидать падения цены, отмечает Аркадий Злочевский.