Эксперт № 50 (2013)
Шрифт:
В экономической науке давно доказана ограниченность этого тождества констатацией текущего состояния товарно-денежного обращения. Оно не может использоваться как руководство к планированию денежной политики, поскольку игнорирует все динамические факторы: изменение цен вследствие НТП или поведения монополистов, так же как изменение объемов производства в зависимости от поведения предприятий или скорости обращения денег в зависимости от состояния банковской сферы и инфляционных ожиданий. Можно легко доказать, что целенаправленная денежная эмиссия под инвестиции в развитие производства влечет за собой снижение цен за счет опережающего роста предложения товаров и снижения издержек их производства благодаря внедрению новых технологий. Современный Китай длительное время демонстрирует сочетание денежной экспансии и дефляции благодаря слаженному планированию производства, инвестиций и денежной политики. И наоборот, цены могут расти при снижающейся денежной массе
Иллюстрация: Игорь Шапошников
Последовательное применение упомянутого тождества в денежно-кредитной политике надолго уполовинило инвестиционные возможности государства и лишило частный сектор доступа к кредиту, фактически застопорило развитие экономики. В то время как ведущие страны мира за последнее пятилетие утроили объем денежной эмиссии, кратно удешевили и удлинили кредитные ресурсы в целях поддержки посткризисного оживления и обновления экономики, Банк России продолжает проводить ограничительную денежную политику. Поэтому в отличие от других стран в России растут процентные ставки и по-прежнему нет долгосрочного кредита.
Проводимая на основе количественной теории денег денежно-кредитная политика подавляет развитие экономики и предопределяет ее неконкурентоспособность вследствие отсутствия доступного кредита для инвестиций в модернизацию и развитие производственной деятельности. Это особенно очевидно на фоне политики денежной экспансии, проводимой денежными властями всех развитых стран в целях обеспечения роста инвестиционной активности, необходимого для структурной перестройки экономики на основе нового технологического уклада.
Выталкиваем свои ресурсы, привлекаем чужие
Вместо стимулирования инвестиционной активности продолжается изъятие денег посредством государственных заимствований, объем которых за три года поглотил с рынка половину фонда накопления. При этом одновременно резервируется сравнимый объем нефтегазовых доходов бюджета, которых хватило бы для его балансировки.
Так называемое бюджетное правило, основанное на гипотезе об избыточной денежной эмиссии при покупке нефтедолларов Центробанком, предписывает изъятие из экономики (стерилизацию) и вывоз нефтяных доходов за рубеж вместо их использования для решения проблем социально-экономического развития. Одновременно государство занимает деньги на финансовом рынке для финансирования искусственно созданного дефицита бюджета, сокращая инвестиционные ресурсы частного сектора. Тем самым денежные власти трижды искусственно сокращают возможности для роста инвестиций и производства: ограничивают кредит, замораживают бюджетные доходы и изымают деньги с финансового рынка. При этом государство от такой политики беднеет, размещая свои резервы за рубежом дешево и занимая деньги на внутреннем рынке дорого. А страна попадает во внешнюю зависимость от иностранных источников кредита, к которым прибегают платежеспособные заемщики в отсутствие внутренних возможностей долгосрочных дешевых заимствований. Национальная финансовая система втягивается в порочный круг неэквивалентного внешнеэкономического обмена. Нарастание внешних заимствований влечет за собой увеличение обязательств по иностранным кредитам, которое ведет к росту вывоза капитала, сокращающего внутренние возможности финансирования инвестиций.
Финансовый кризис 2008 года показал опасность такой внешней зависимости, когда крупнейшие российские корпорации в одночасье могли быть экспроприированы иностранными кредиторами. Тогда они прибегли к экстренной помощи государства, которое заместило иностранные кредиты внутренними источниками. Но как только острота кризиса спала, российские корпорации вновь начали прибегать к иностранным кредитам, поскольку денежные власти страны не обеспечивают предоставление денег на конкурентоспособных условиях. К настоящему времени объем общего внешнего долга России достиг предкризисного максимума — 700 млрд долларов. За это удовольствие приходится платить до 30 млрд долларов в год, вместо того чтобы создавать собственный механизм долгосрочного кредита.
В результате следования монетаристским рецептам сформировалась явно иррациональная макроэкономическая политика. Внешняя торговля дает стране чистый приток 100–150 млрд долларов за счет превышения экспорта над импортом. Его значительная часть резервируется и размещается в иностранных бумагах под 2% годовых. В то же время субъекты рынка вынуждаются к заимствованиям за рубежом под 5–7%, под ввоз которых Центральный банк эмитирует рубли, одновременно сдерживая расширение внутреннего кредита. Смыслом этой политики становится искусственное сокращение внутреннего денежного рынка в пользу внешнего. В ней, разумеется,
Бюджетное правило, предписывающее изъятие значительной части нефтяных доходов бюджета в резервные фонды, основано на предположении о необходимости стерилизации избыточной денежной эмиссии. Однако ЦБ, отказавшись от таргетирования валютного курса, уже не проводит эмиссию под покупку иностранной валюты. Значит, нет избыточной эмиссии, нет и основания для применения бюджетного правила, даже исходя из монетарной теории.
Да и само разделение доходных источников бюджета на нефтяные и ненефтяные хорошо только для аналитических целей. Налог на добычу полезных ископаемых в части внутреннего потребления нефти оплачивается потребителем, и нет никаких теоретических оснований для его изъятия из экономики. Налоги на экспортируемую нефть могли бы изыматься в валюте продажи и формировать бюджет развития, направляемый на финансирование инвестиционных и инновационных программ в зависимости от величины поступлений. Тем самым их использование носило бы не конъюнктурный, а плановый характер, выравнивая давление на обменный курс рубля.
Следует заметить, что по своему макроэкономическому смыслу резервные фонды правительства являются составной частью валютных резервов страны. Не имеет принципиального значения, аккумулируются они на счете правительства в Центральном банке или непосредственно управляются последним. Расходование резервов правительством технически означает продажу им соответствующих объемов иностранной валюты Центральному банку. При этом совокупный объем валютных резервов не меняется, а денежная масса увеличивается на сумму уменьшения резервов правительства. С точки зрения денежной политики это равносильно чистой эмиссии этого же количества денег в пользу правительства. А ведь оно в этих целях всегда может прибегнуть к внутреннему займу под произвольный процент, деньги для которого будут эмитированы Центральным банком в порядке рефинансирования коммерческих банков под залог государственных обязательств, как это делается США, Англией, ЕС и Японией. Разница между этими вариантами в том, что в первом случае правительство деньги из экономики изымает, а во втором — добавляет. Соответственно, в первом случае оно сокращает спрос и притормаживает рост экономики, а во втором — увеличивает спрос и рост ускоряет.
Следование правилу «сберегай и занимай» выглядит абсурдным с точки зрения целей экономического роста и, по существу, означает чистое субсидирование Россией остального мира за счет сокращения возможностей собственного развития.
Исторический опыт свидетельствует, что для успешного выхода из кризиса, подобного нынешнему, норма накопления должна увеличиться до 35–45% ВВП, что достигается за счет увеличения объема внутреннего кредита до 100–150% ВВП. При этом использование внешнего кредита оправданно лишь как необходимая составляющая для импорта не производимого в стране оборудования при условии отрицательного сальдо торгового баланса. В нашем случае наращивание зарубежных заимствований дает только ухудшение условий внешнеэкономического обмена и сокращение внутреннего кредита. Ведь использование кредита в иностранной валюте предполагает его конвертирование в рубли, которые должны быть эмитированы Банком России. С точки зрения денежной политики это ничем не отличается от эмиссии такого же количества денег для рефинансирования российских коммерческих банков. Разница лишь в том, что в первом случае возникают внешние обязательства по выплате процентов, а во втором начисляемые проценты используются для развития отечественной банковской системы.
Для нынешнего положения российской экономики как донора внешнего мира и нетто-экспортера целесообразна прямо противоположная политика — сокращение внешних заимствований и их замещение внутренними источниками кредита. Иностранное финансирование уместно в форме прямых инвестиций, сопровождаемых передачей новых технологий и повышающих конкурентоспособность отечественного производства.
Гримасы рыночного фундаментализма
Отказ от иллюзии использования количественной теории денег для планирования денежно-кредитной политики открывает возможности для широкого применения хорошо отработанных в мировой практике рыночного регулирования мер поддержки экономического роста, включая ценовую и конкурентную политику, валютный контроль, индикативное планирование и программирование развития экономики. Однако, чтобы дать эффект, эти меры должны применяться системно и согласованно, ориентироваться на четко поставленные цели и задачи, что требует развертывания системы стратегического управления развитием экономики. Фрагментарное применение мер административного регулирования тарифов или формальное принятие не согласованных друг с другом государственных программ не может дать позитивный результат, становясь инструментами реализации корпоративных и ведомственных интересов.