Экспонат руками не трогать
Шрифт:
– А убийство Семена Васильевича… – Катя не договорила, аромат лилий окутал их столик, и в носу у нее предательски зачесалось.
– Думаю, к этому он был тоже готов. По крайней мере, нож он держал под рукой. Смотрите, Катюша, что получается. Никто не видел, как он проник на участок и как скрылся тоже. Никаких следов на месте преступления, кроме трупа, разумеется, после себя он не оставил. Он просто нашел то, что искал, и бесследно исчез. Рискну предположить, я, собственно, и в полиции это сказал, что украденные предметы для него не просто золото или золотой лом. В
– В смысле?
– В том смысле, что преступник отлично понимал, что он ищет, так сказать, отдавал себе отчет в том, какую огромную ценность представляют спрятанные в колодце золотые изделия… Он пришел за золотым истуканом. Но я повторюсь, что это лишь мое мнение, основанное не на фактах, а скорее на интуиции…
– То есть получается, что это был какой-то сумасшедший коллекционер, способный на все ради обладания артефактом?
– Возможно… – Кир в раздумьях застыл над тарелкой с салатом.
– Ой, что-то тут не то… Как говорил Станиславский: «Не верю». Персонаж малоправдоподобный… – возразила Катя и, несмотря на отчаянные попытки сдержаться, все-таки чихнула.
– Тогда это мог быть человек, который знает сумасшедшего коллекционера, то есть потенциального покупателя, чей-то заказ он, вероятно, и выполнял… Понимаете, Катюша, пока у нас недостаточно исходных данных. А стоит мне начать размышлять над тем, как, каким образом, откуда преступник мог узнать о дедовском кладе, и я теряюсь и захожу в тупик. Это просто из области мистики…
– А может, все-таки кто-то знал о дневнике вашего деда?
– Кто? Умоляю, скажите, кто? Меня и в полиции спрашивали! Думаете, я не задавал себе этот вопрос? Да сотни раз… от этого можно просто сойти с ума! – неожиданно громко и с чувством вскричал Кир, он даже покраснел.
Предупредительный официант опрометью метнулся к их столику:
– Вы что-то хотели?
– Нет-нет, спасибо. Все прекрасно, – произнес востоковед и, как только официант удалился, продолжил, а его указательный палец вновь взмыл ввысь и принялся выписывать круги. – Понимаете, с тех пор, как я получил дневник, он находился дома в ящике моего письменного стола и ни на минуту не покидал его! Ни на минуту! Кроме меня о нем знали только мама и моя двоюродная сестра Лена. Но ни та, ни другая не могли прочесть и строчки из записей деда. Они не говорят по-персидски и по-турецки, кроме того, у Лены нет ключа от моей квартиры. Есть еще домработница-молдаванка, но у нее даже с русским возникают проблемы. Поверьте, вести расследование в этом направлении бессмысленно.
– А ваш друг Дмитрий?
– Малов узнал о дневнике спустя две недели после убийства! – тотчас встал на защиту друга Мельгунов.
– Да уж, – вздохнула Катя и снова чихнула, – действительно получается тупик. Только не надо так нервничать.
– Извините. Просто я уже не первый день бьюсь над этой головоломкой. Так о чем я… ах да, именно поэтому мне представляется разумным начать поиски не с преступника, а с покупателя.
– С коллекционера? Но как его вычислить?! Их же десятки!
– Это не совсем так. Тут вы, Катюша, ошибаетесь. Конечно,
– Да, пожалуй, – кивнула Катерина, не пропустив мимо ушей нежное «Катюша». – И как вы предполагаете его искать?
– Честно говоря, я уже предпринял кое-какие шаги. К счастью, коллекционеры очень тщеславны. Некоторые из них выпускают каталоги своих коллекций, другие, пусть даже через агентов, участвуют в аукционных торгах.
– Постойте, но вы же говорили, что этот истукан, Ангра-Майнью, еще и культовый объект? Где-то живут многочисленные зороастрийцы… – подала реплику Катя, за которой последовало энергичное троекратное чиханье.
– Катюша, вы что, простужены? – участливо спросил Кир.
– Нет-нет, это не простуда. Давайте только букет лилий поставим на соседний столик…
– У вас от них аллергия?! Вот же я осёл… Простите… – Мельгунов бросился переставлять вазу с цветами, – это моя вина, я не знал… надо было…
– Ничего страшного, не волнуйтесь, – ответила Катя, – сейчас все пройдет.
– Да еще этим расследованием вас замучил… – сокрушался Мельгунов. – Ни слова больше об этом. Как говорил один восточный философ: «Я часто раскаиваюсь в том, что говорил, но редко сожалею о том, что молчал». Я буду молчать, расскажите теперь что-нибудь вы.
Идти от ресторана до Катиного дома было близко. Но все же Мельгунов настоял на том, чтобы довести ее до подъезда. Катя не стала возражать, ей было приятно. Она даже поймала себя на мысли, что востоковед ей симпатичен. По дороге он расспрашивал ее о работе, о сыне, даче. Расспрашивал с интересом. Прозвучал и робкий вопрос о ее замужестве. Надо же, как трогательно! Катя улыбнулась. Грел душу и роскошный букет лилий, который, к сожалению, пришлось оставить в ресторане. Ну и фиг с ним, с букетом, в конце концов, постоял бы пару дней дома и засох. Нет, тут главное внимание…
22. Сборы в дорогу
Москва, октябрь, 20… г.
Белозубая блондинка с пышными кудрями в который раз с хохотом повалилась на идеально постриженный газон. Разделяя ее веселье, к ней уверенно присоединился смазливый брюнетик. Хохот прервался легким поцелуем. «Когда со мной «Конфи», я чувствую себя уверенно даже в критические дни. «Конфи» дарит мне хорошее настроение. Прокладки «Конфи» – это свежесть и чистота».
– Слушай, давай теперь попробуем поинтимнее и название бренда почетче, – подал голос звукорежиссер Сергей, – так заказчик просит. И это будет последний вариант.