Экстаз в изумрудах
Шрифт:
— Не двигайтесь, — мягко, но повелительно прозвучал его голос из дверного проема.
— Прошу прощения за этот беспорядок. Я могу все убрать…
— Нет! Не двигайтесь!
На этот раз команда прозвучала тверже и с неожиданной настойчивостью, заставившей ее замереть на месте. Гейл в растерянности выпрямилась. От стыда ее щеки пылали. Что теперь? Набросится ли он на нее с упреками прямо здесь, на месте, или нанесенный ущерб гораздо больше, чем она думает?
Роуэн зажег несколько ламп, чтобы хорошо осветить место происшествия,
Не успела Гейл спросить о его намерениях, как он наклонился и с помощью носового платка расчистил перед ней участок от наиболее крупных и острых осколков. Затем опустился на одно колено и начал осторожно собирать стеклянные осколки с подола ее юбки. Только теперь в сиянии света она увидела, что низ юбки превратился в сверкающую кайму едва различимого стеклянного крошева.
— Я могла бы все стряхнуть, доктор Уэст.
Во рту у Гейл пересохло, и она с трудом проглотила комок, вставший в горле при виде Роуэна у своих ног — в такой близости и заботливой сосредоточенности.
— Стойте спокойно, Гейл.
И она застыла, плененная невероятной галантностью.
Он работал быстро и без спешки. Очистив небольшой отрезок подола ее юбок, он отряхнул подол обернутыми носовым платком пальцами, после чего расчистил себе на полу еще несколько дюймов и повторил весь процесс заново.
Она едва дышала, чувствуя, как работают с ее юбками его руки, не касаясь лодыжек или туфель, хотя действовали совсем близко. Его склоненная голова маячила на уровне ее бедер, а лоб — в каком-нибудь дюйме от складок платья. От искушения протянуть руку и дотронуться до его волос она испытывала головокружение.
— Предпочитаю сделать это, чем тащить сюда инструменты и учить вас вытаскивать стеклянные осколки из ваших лодыжек. Думаю, они слишком красивы, чтобы царапать их без нужды, мисс Реншоу.
— А я думаю, что вам не положено думать, как выглядят лодыжки вашей ученицы, доктор Уэст.
Он рассмеялся, но своих усилий не бросил.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы воздержаться от этого, мисс Реншоу.
— Я… Мне неудобно, доктор Уэст. Вы бы не стали этого делать, если бы я была мужчиной.
— Вы абсолютно правы. Я бы взял ножницы и предложил бы вам обрезать штанины, так что о своих чулках вам придется позаботиться самой.
— О, понимаю.
Она постаралась прогнать из головы скандальную картину, как Роуэн обрезает на ней одежду.
Он милосердно сменил тему:
— Сегодня был длинный день.
Она покачала головой:
— Сегодня был замечательный день.
Он улыбнулся:
— Среды в этом доме не у всех совпадают с понятием «замечательного», но я рад, что вы так думаете. В эти дни время для меня пролетает незаметно, и я получаю эгоистичное удовольствие от того, что все здесь мне помогают. Даже миссис Эванс потом суетится по поводу состояния ее полов.
— Так много разных пациентов в один день. Я в восторге!
Он снова переместился и теперь находился
— Хорошо. А то я испугался, что довел вас до изнеможения и спровоцировал этот…
— Со мной обычно такого не случается.
— Конечно, не случается.
— Пожалуйста, не смейтесь надо мной. Почему каждый раз, когда я хочу доказать, какая я надежная, что-то происходит и один из нас ползает по полу, чтобы ликвидировать следы произведенного мной несчастья?
— Судьба, — мягко ответил он.
«Почему он не кричит? На полу лежит в осколках месячное жалованье любого врача, а он говорит со мной спокойно, как будто мы обсуждаем погоду».
— Почему вы так… добры ко мне? В этом нет необходимости. То есть я не жду от вас доброты, доктор Уэст.
— Вероятно, поэтому.
Она закрыла глаза, сожалея, что не знает, как сдержать сентиментальные слезы, грозившие хлынуть из глаз, и отвратить эмоциональную бурю в ее душе.
«Даже не подумаю в него влюбиться! Слишком большой путь я прошла, чтобы отказаться от своей мечты и сделать из себя посмешище».
— Я заплачу за стекло. И все возмещу, доктор Уэст.
Он покачал головой:
— В этом нет необходимости. Мне нужен был предлог, чтобы посетить магазин стекла и…
— Я не Ада Фезерстоун! И не какая-нибудь взбалмошная дамочка, с которой нужно носиться! У вас есть полное право злиться, доктор Уэст, и я настаиваю на возмещении нанесенного ущерба.
— Гейл, — мягко заговорил он, обратившись к ней по имени, что тотчас привлекло ее внимание. — Поверьте моим словам. У меня есть длинный список того, что меня злит и раздражает. Видит Бог, я не всегда умею держать себя в руках, но разбитое стекло давным-давно не входит в список.
Роуэн снова переместился, оказавшись на этот раз в первоначальном положении — прямо перед ней. Он осмотрел результаты своего труда.
— Я почти закончил, Гейл. Постойте спокойно еще несколько секунд и позвольте небольшую вольность.
— Н-небольшую вольность? — переспросила она, но ответ был молниеносным и оставил ее без слов, когда ладони Роуэна легко пробежали вокруг ее лодыжек и икр, поднявшись до коленей.
— Еще одна проверка: не попали ли стеклянные осколки вам на чулки.
— О!
Его прикосновения были действенными и легкими, как перо, но опасный сплав огня и восторга, распространившийся вверх по ногам, разлился внизу живота пьянящей магмой. Ее колени вдруг стали резиновыми, и, прикусив губы, она уставилась в потолок, гоня прочь тысячу одолевших ее порочных мыслей. Игра его теплых пальцев посылала по всему ее телу электрические разряды, и она сомневалась, что переживет еще один пасс его рук, не выдав себя стоном или вздохом.
— Ага, вот еще один. — Роуэн вынул из указательного пальца небольшой осколок стекла и бросил его к остальным. — Угрозы для жизни нет, мисс Реншоу, но вы не заслуживаете, чтобы столь замечательный день закончился плачевно.