Экзорцист Семьи Ноя

Tesiya

Обида за себя и за Ману. Хотите любить его — любите его. Не разделяйте эту любовь с ним, с Алленом, так и хотелось сказать Уолкеру, хотя он давно уже понял, что такие его возмущения не справедливы. Нои любили его, даже не представляя толком, кто такой Мана. О нём знали лишь Роад да Граф с Неа, и те тоже любили Аллена за то, кем он был. Мальчик знал это. И он любил их в ответ.

— Это сложно немного.

— Что? — Музыкант обернулся.

Аллен не собирался говорить это вслух, но раз уж начал.

— Жить в Семье. Быть её частью. Я чувствую

ответственность, что ли? Мне хочется соответствовать, быть полезным, не разочаровывать других. Это нормально? Это ведь действительно не всегда просто, и иногда я задумываюсь об этом. О том, что мы все, вроде бы, держимся друг друга без особой на то причины. Даже крови нет общей, но мы Семья. А я так вообще сбоку припёка. И тоже туда же.

— А никто не говорил, что будет просто, — Неа улыбался. Сейчас Аллен легко различал настолько явные эмоции тёмного Четырнадцатого. — Кстати о Семье, ты что, помирился с Тики?

Да, собеседник во снах обычно знает о всём, что творит Аллен в реальности. Потому что Аллен рассказывает. А почему бы нет? Он и снаружи об этом рассказывал тому же Трайду.

— Не совсем. Но причин, похоже, злиться нет. Он идиот. Но он притащил мне чистую силу. Это же что-то значит?

Музыкант откинулся на спинку кресла и запрокинул голову.

— Ну не знаю, не знаю, Аллен. А к чему дарят чистую силу-то? Ах, это не просто чистая сила, но элемент редкой коллекции, что ты собираешь, да? Может, ему Граф напомнил перед уходом, куда её отдать в итоге?

Аллену захотелось швырнуть что-нибудь в стекло.

— Ладно, ладно! Не смотри ты так! Я же шучу! Хотя на твоём месте я бы… я не на твоём месте, я понял уже, прекрати рычать! Ты так хочешь с ним помириться или поверить в то, что ты для него дорог?

— Ничего я не хочу, — отвернулся Аллен.

— Да-да, и не с тобой мы только что поминали сложности взаимоотношений с членами Семьи. Ну да. Да.

— Сменим тему, а? Вот с Трайдом я говорил нормально, пакость ты моя застекольная. Кстати, а ты не знаешь, где он работает? Это как-то в секрете держится? Не то чтобы я точно знал места, где ошиваются все Нои, но он там днюет и ночует.

— У меня есть примерное предположение, — пожал плечами Неа — Но это и не так уж важно, на самом деле. Ведь Трайд, ты знаешь, что это за Ной?

— Правосудие, тот, кто делает Семью лучше.

— А как он делает, знаешь?

— Как?

— Пинками, дорогой мой, пинками. По-другому с нами нельзя.

— В таком случае он напоминает мне Майтру. Оба пинают членов Семьи во имя их же блага и проживают в сторонке.

— Да, у них есть похожие стороны.

И не успел Аллен ответить, как пришлось замереть, напрягаясь и прислушиваясь. Кто-то настойчиво пытался его дозваться и выдернуть из объятий такого сладкого и великолепного сна.

— Похоже, мне пора. Сколько там времени прошло на деле?

— Часа два или три, — ответил Музыкант.

Аллен кивнул, закрывая глаза, чтобы распахнуть уже в реальном мире, как вспомнил главное: он ведь хотел спросить у Неа, почему

тот так хотел уничтожить Графа! В Ковчеге об этом спрашивать было неудобно. И не от того, что там обстановка не была уединённой. Комната управления была отменно защищена, приватность обеспечена полностью, но по иной причине. Там он слишком ясно видел Четырнадцатого.

А это казалось слишком личным, чтобы говорить, видя лицо Неа. Именно сон лучше всего подходил для такого вопроса.

— Аллен, ты как себя чувствуешь? — обеспокоенное лицо Роад нависло над ним.

Юноша медленно сел, стараясь не делать слишком резких движений, покрутил головой, откинул одеяло, под которым даже слишком жарко не было, и пожал плечами.

— Вроде, неплохо. Лекарство подействовало. Думаю, ближайшие несколько часов я почти бодр и весел.

Он улыбнулся, а Мечта осталась серьёзна.

— Что-то случилось?

Роад отвела взгляд, и Аллен быстро схватил её за плечо, разворачивая к себе.

— Что-то с загрузкой не так пошло, что ли? Или что похуже?

— Среди экзорцистов оказались крепкие орешки.

У Аллена дыхание перехватило от всего одной этой фразы и того, каким тоном она была произнесена. Он вгляделся в лицо девочки, будто пытаясь найти там следы возможных, недавних слёз.

— А Скин потерял голову.

— В прямом смысле? — мрачно уточнил Аллен.

— И в прямом тоже, — Роад закусила губу. — Хотя я не знаю, как точно это случилось.

— И кто это..

— Тот экзорцист, что сделал это, оказался в комнате, когда она разрушилась. Не успел выйти. Так что он у нас. У тебя, если быть точнее, наш Исполнитель. Так что не переживай по этому поводу, Гнев переродится. Ты же знаешь, нас, Ноев, убить не так уж и просто. Невозможно, если говорить откровенно.

Роад улыбалась, а Аллен не знал, как ему на это реагировать. Опустив взгляд, он пытался понять, насколько плохо чувствует себя, когда слышит об убийстве Скина Борика. За время жизни с Ноями он и впрямь поверил в их непобедимость и бессмертие. И, может быть, девочка и была права, и он переродится.

Аллен открыл рот, собираясь сказать что-то, что передаст его чувства, но не смог. Он заглянул в бездонные и такие обманчивые глаза девочки-Мечты, и его озарило: прямо сейчас он разговаривает с Роад, что пережила всех своих братьев и сестру. Что пережила предательство Четырнадцатого. Что была вынуждена в одиночестве – вряд ли Графа можно назвать достойной компанией – дожидаться возрождения того, что было их семьей.

Ждать их перерождения.

И всегда знала, что и Четырнадцатый тоже должен быть в этом списке и может переродится в любой момент, в любом человеке и пойти по той же дороге, что и раньше, первым делом объявив войну Семье. Даже Аллен не был вполне уверен в планах знаменитого Четырнадцатого Ноя на свою новую жизнь. И когда тот собирается начать эту самую новую жизнь. Радовало лишь то, что они, Неа с Графом, наконец-то поговорили друг с другом, хотя бы и через Аллена. Хотя бы и так непонятно.