Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
Аллен обернулся, встречаясь с внимательным взглядом Тики, следящим за каждым движением выгнувшегося юноши.
— Почему ты… — Аллен запнулся, усаживаясь обратно. Хотелось вставить замысловатую словесную конструкцию, но она привлечёт внимание к нежеланию юноши озвучивать произошедшее. Впрочем, уже замолкнув, он привлёк внимание. И сейчас, каким бы хорошим шулером не был, не переиграл бы Тики на этом поле.
Любовь и всё, что связано с любовными отношениями, Тики явно понимал лучше. А Аллен предпочитал не говорить о подобном ни с кем из Семьи, кроме Уз, те сами располагали. Невольно вспомнился, рассмешив, момент из детства, когда Тики привёл его к братьям
— Почему ты поцеловал меня тогда? Ну, кроме того, что хотел сделать себе лучше…
— Ты мне нравишься, я некоторое время гадал, каково это — целовать тебя, — спокойно объявил Тики. И так же серьёзно продолжил, — Это был самый удобный случай. И думаю, полное пробуждение открыло мне глаза на некоторые вещи и помогло справиться с противоречиями из разряда «ты ещё ребёнок», защитило от построения сравнений тебя сейчас с тобой раньше, придало решимости. Я по-новому взглянул на мир, осознав, как тупо теряю время. Потом, признаю, растерялся, да и не был уверен, стоит ли как-то ещё пытаться объяснить тебе ситуацию.
— Это потому, что ты пробудился так, да? Поэтому появились подобные мысли и планы?
— Аллен! Это потому что я раскрыл глаза и перестал обманывать себя, прикрываясь несостоятельными мыслями о том, как ты ещё молод! — вот теперь, когда Тики говорил, едва не срываясь, он был похож на себя прежнего, разгневанного. Вскочил на ноги, начал метаться по комнате.
— Хорошо, я понял…
— Ничерта! — а вот теперь он замер перед и над Алленом. Так что Уолкер инстинктивно вжался в спинку. Но ведь это же Тики, так? Он ничего не сделает! Он друг!
Или не совсем…
— Я знал, что ты привлекаешь меня, ещё до того как пробудился! В этой чёртовой комнате, куда привёл нас Майтра! Он задал пару дурацких вопросов, ты уснул, он ушёл, а я остался смотреть и думать. Думать и смотреть! Какого чёрта я не могу лечь с ним рядом? Наверное, потому что он этого не поймёт! И что вообще подумает? Что он обо мне и без выкрутасов такого характера думает? Что вообще происходит в этой умненькой рыжей головке? Чем он живёт? Чем он дышит? Как он общается с Майтрой, со своим дедом? Как с другими членами семьи? Что думает о нас сейчас и не опостылели ли мы ему? Он человек, а что если мы для него слишком жестоки? Ты знаешь, сколько вопросов о тебе было у меня тогда? Как я жаждал прикоснуться хоть к чему-то, чем ты живёшь?
— А я спал? — в отличие от Тики, давняя встреча размылась в платах памяти Аллена.
— А ты спал, — с непередаваемо горькой обидой ответил Тики.
Но не мог же Аллен быть виноват в том, что спал! Откуда ему было знать о терзаниях Ноя?
— Да я даже не думал, что ты можешь…
Лицо залилось краской. Он и Тики одновременно поймали обидные слова: «даже не думал, что ты», равное «даже не думал о тебе», что было неверно и требовало разъяснений.
— Я не думал, что ты можешь ко мне испытывать нечто подобное, — Аллен затруднялся сказать, о чём шла речь, и использовал максимально размытое определение. — И я был рад твоему появлению-возвращению в семью после долгого отсутствия. Рад, что появляешься рядом. Знаешь, как я скучал и ревновал тебя к твоим друзьям? Будто был лишь игрушкой на время и в итоге оказался выброшен в пыль под кровать, как только перестал быть интересен. Позже возникло чувство, будто ты любил меня лишь за остатки человечности своей светлой стороной, а я после смерти матери оказался так близко к Ноям, сам стал им подобен. Пришли мысли о её словах. Показалось верным многое ею сказанное, ведь Нои не слишком хороши собой. Вы, по сути, демоны.
Тики наблюдал за Алленом, не дыша, широко распахнув глаза. На первых порах он был убеждён, будто никаких проблем с принятием смерти матери у мальчика нет. Также казалось, будто он не принял всерьёз её слова. Тики был уверен в светлом будущем ребёнка.
Как оказалось, уверился он слишком рано. Оказался унизительно глуп. И когда у Аллена опять наступали проблемы с самим собой, природой семьи, моралью, душой, сердцем и разумом, теперь Нои уже справлялись своими силами, даже не пытаясь звать Тики, как в случае с Эдо. А может, и звали, не так откровенно, просто так. Вроде в гости, ведь Аллен не был в критическом состоянии. Может, надеялись, что компания Тики поможет подростку снова развеяться.
А Тики не понял. В ту пору он отвергал любые семейные приглашения, отправляясь лишь на задания по приказу Графа.
А может, понял. Но не знал, что сделать и как. И много ещё чего.
— Мне повезло, — после долгой паузы вновь заговорил Аллен, и каждое слово будто резало ножом по сердцу, вонзалось в лёгкие, медленно перерубало вены одну за другой. Боль рождалась внутри, но вовсе не принадлежала лишь сердцу. Всему телу.
— Повезло, что другие оставались рядом и помогли мне.
Очередной укор или сухая, болезненная констатация факта? Как чувствуют себя брошенные дети? Приласканные, успевшие ощутить чужую доброту и собственную значимость в семье нового лица, а затем этим самым лицом брошенные, на годы забытые?
Это Тики был дурным дитём. Это он, едва помня о жизни человека, точно знал, что сам ушёл из дома, едва стукнуло пятнадцать, а уж самостоятельно бродил по городу и того раньше. Отцу с новой женой было не до него. Тики было на них плевать. Мать? Тики не знал её никогда.
Нои ещё при жизни не привязываются к людям, отвергают их, будто инстинктивно припоминая о Семье. Будто желая найти настоящую родню, знакомую им уже столетия! Что против них какие-то отцы-братья-сёстры-матери, прожившие рядом пару десятков лет и так и не сумевшие запасть в занятую тьмой и Семьей душу?
Но Аллен был человеком. И Тики отказался от него. И даже не замечал позже, что подросток в редкие его посещения всегда находился где-то в другом месте.
— Помогли другие, а не ты – тот, кто помогал мне в детстве, — Аллен продолжал безжалостно вбивать гвозди вины в живую плоть, кровоточащую раскаянием, — тащил на прогулку после первого посещения Эдо, утешал и проветривал меня после первой, обидной встречи с Шерилом, ты вёл меня к матери и ты рассказал, как именно она оказалась моим несостоявшимся убийцей.
Аллен опустил лицо, пряча глаза. У них с Тики было так много общих, важных воспоминаний! Таких ярких, печальных и весёлых. И таких далёких. Хоть в последнее время Тики будто бы вернулся, а всё равно Аллена избегал. И как будто совсем не видел настоящего.
Тики опустился на корточки, складывая ладони и пытаясь рассмотреть юношу за спутанными волосами. Пусть рыжие пряди и не были длинными, но в такой позе рассмотреть что-либо не представлялось возможным.
— Меня мало интересовал ребёнок, Аллен. Я был взрослым, и с тобой мне нечего было делать. Помнишь, как мы путешествовали? Я был весьма удивлён, что не помирал со скуки. Хотя временами ты меня утомлял. А порой это было весело. Я не очень-то жаждал связываться с детьми. Но ты, даже будучи ребёнком, интересовал гораздо сильнее, нежели любой иной.