Электронная коммерция в России и за рубежом: правовое регулирование

Савельев Александр Гаврилович

Правда, отдельные успехи на почве создания международных инструментов, которые могли бы иметь непосредственное значение для решения существующих проблем в области интернет-юрисдикции, все же имеются.

Одним из важнейших шагов в данной области является принятие 30 июня 2005 г. на XX заседании Гаагской конференции по международному частному праву Гаагской конвенции в отношении соглашений о выборе суда (Hague Convention on Choice of Court Agreements) (далее – Конвенция). Предложение о включении в повестку дня Гаагской конференции по международному частному праву вопроса о разработке конвенции о признании и принудительном исполнении иностранных судебных решений поступило от США еще в 1992 г. Европейские страны поддержали данное предложение, будучи заинтересованными в ограничении юрисдикции американских судов в отношении иностранных лиц. Однако, как показала практика работы над данным документом, задача оказалась чересчур амбициозной для своего времени. Достаточно сложно найти консенсус по столь чувствительным вопросам, связанным с национальным суверенитетом, как признание на своей территории иностранных

судебных решений. Проблема усложнялась и существующими различиями между подходами стран общего и континентального права, а также повсеместным распространением электронных коммуникаций с различными мнениями относительно необходимости создания в отношении них специальных правил [336] . В итоге сфера Конвенции сузилась и стала охватывать лишь вопросы признания и приведения в исполнение судебных решений, вынесенных судами, указанными в пророгационных соглашениях между предпринимателями (B2B).

336

Schulz A. The 2005 Hague Convention on Choice of Court Clauses // ILSA Journal of International and Comparative Law. № 12. 2006. P. 433–434.

Конвенция открыта для подписания всеми государствами и вступает в силу в первый день месяца, следующего по истечении трех месяцев после представления второго документа, удостоверяющего ее ратификацию, принятие, утверждение или присоединение. По состоянию на 1 февраля 2016 г. данная Конвенция была подписана представителями США, Европейского Союза, Сингапура и Мексики, однако ратифицирована только последней [337] . Формально Конвенция вступила в силу 1 октября 2015 г. [338]

337

Текст Конвенции на английском языке:conventions.text&cid=98

338

Статус Конвенции можно проследить на официальном сайте Гаагской конференции по международному частному праву по ссылке: www.hcch.net/index_en.php?act= conventions.status&cid=98

Гаагская конвенция применяется исключительно к предпринимательским договорам (B2B) и не распространяется на потребительские договоры. По своей функциональной направленности Конвенция выполняет функции, сходные с Нью-Йоркской конвенцией 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, однако по сравнению с ней является более современной, поскольку допускает действительность соглашений о выборе суда в электронной форме, в том числе в форме click-wrap– соглашений [339] .

339

См.: Faye Fangrei Wang. Internet Jurisdiction and Choice of Law: Legal Practices in the EU, US and China. P. 20.

Конвенция особым образом регламентирует сферу своего действия в отношении споров, связанных с объектами интеллектуальной собственности, что представляет особый интерес в контексте тематики оборота цифрового контента в сети «Интернет». Так, из-под сферы действия Конвенции изъяты споры, связанные с 1) действительностью исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности, за исключением случаев, когда речь идет об авторских и смежных правах; 2) нарушением исключительных прав, за исключением случаев, когда оно связано с нарушением договора, касающегося предоставления таких прав. Таким образом, Конвенция может быть применима к спорам, связанным с нарушениями порядка использования объекта интеллектуальной собственности, предоставленного на основании лицензионного договора, несмотря на тот факт, что такие споры могут сами по себе носить деликтный (внедоговорный характер). Отсутствуют препятствия и для заключения предварительных или последующих соглашений об исключительной подсудности споров, связанных с действительностью авторских или смежных прав либо их нарушением, в том числе и в случаях, когда оно не сопряжено с нарушением лицензионного или иного договора. Это связано с тем, что авторские и смежные права не требуют регистрации, и основания для установления исключительной юрисдикции судов государства, в котором была произведена регистрация, в таких случаях отсутствуют. Поскольку именно права на объекты авторских и смежных прав выступают одним из наиболее распространенных видов «товара» в сфере электронной коммерции, применение к данным отношениям положений рассматриваемой Конвенции будет означать легитимизацию содержащихся в различного рода лицензионных договорах и правилах продажи соглашений об исключительной подсудности. Однако для этого необходимо, чтобы такие соглашения не только подпадали под сферу действия Конвенции, но и отвечали определенным требованиям.

В соответствии со ст. 3 Конвенции под соглашением об исключительной подсудности понимается заключенное двумя или более лицами соглашение, отвечающее требованиям п. «с» и определяющее в качестве компетентных для рассмотрения возникших или потенциальных споров, связанных с определенным правоотношением суды в одном из договаривающихся государств либо один или несколько конкретных судов одного из договаривающихся государств при исключении юрисдикции любых иных судов. Пункт «с»

в свою очередь предусматривает, что соглашение должно быть заключено или оформлено в письменном виде или иным способом, который делает информацию доступной, способом, обеспечивающим возможность ее последующего использования. Указанное положение было заимствовано из ст. 6 Типового закона ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле» и направлено на обеспечение возможности заключения соглашений об исключительной подсудности в электронной форме (в частности, путем обмена электронными сообщениями или принятия условий click-wrap– соглашения).

Таким образом, для того чтобы пророгационное соглашение было действительным для целей применения Конвенции, оно должно удовлетворять пяти условиям:

1) наличие соглашения между двумя или более лицами, соответствующего требованиям формы;

2) такое соглашение должно указывать в качестве компетентных либо суды определенного государства в общем (например, суды США), либо один или несколько конкретных судов такого государства (например, суд Южного округа штата Нью-Йорк либо Федеральный окружной суд штата Калифорния и Федеральный окружной суд штата Нью-Йорк);

3) компетенция обозначенного суда (или судов) должна быть исключительной, т. е. из соглашения сторон явно не должно следовать, что такие споры могут быть рассмотрены иными судами (ст. 3 (b)) [340] ;

4) обозначенные суды должны быть расположены в государстве – участнике Конвенции;

5) пророгационное соглашение должно быть привязано к конкретному правоотношению.

Данные условия должны иметь место в совокупности. Например, если условия соглашения предусматривают, что споры подлежат рассмотрению в судах Англии или США, то на такое соглашение не будут распространяться положения Конвенции, поскольку не выполнено условие 3 (суды должны быть расположены на территории одного государства – участника Конвенции).

340

Включение в Конвенцию презумпции исключительного характера соглашения о подсудности направлено на расширение сферы ее применения и гармонизацию существующих подходов в разных странах. См.: Schulz A. Op. cit. P. 436. Так, например, в США отсутствие прямого указания на исключительный характер пророгационного соглашения означает его неисключительность. См.: Faye Fangrei Wang. Internet Jurisdiction and Choice of Law: Legal Practices in the EU, US and China. P. 26.

Основные последствия заключения соглашения об исключительном выборе суда сводятся к следующим трем правилам, адресованным трем различным судам:

1) указанный в соглашении сторон суд не имеет права отказать в установлении юрисдикции в отношении спора, если только такое соглашение не является ничтожным в соответствии с lex fori (например, по причине отсутствия правоспособности, обмана, введения в заблуждение, принуждения и прочих порочащих соглашение фактов), а также не нарушает правил предметной юрисдикции [341] , относящихся к такому суду (например, стороны обозначили в качестве компетентного суда мировой суд, которому возникший спор не подведомственен в принципе);

341

Следует подчеркнуть, что автономия воли сторон по заключению пророгационных соглашений не может изменить существующие правила процессуального законодательства, касающиеся предметной юрисдикции, т. е. компетентности суда по рассмотрению споров соответствующего вида в принципе. См. ст. 5 (3) Конвенции.

2) все остальные суды должны воздерживаться от осуществления своей юрисдикции, за исключением случаев, когда соглашение о выборе суда является ничтожным по законодательству страны суда, выбранного сторонами; отказ в рассмотрении спора противоречит публичному порядку и является явно несправедливым; выбранный сторонами суд отказался рассматривать дело;

3) вынесенное компетентным судом решение подлежит признанию и принудительному исполнению иностранными судами, за исключением случаев, когда соглашение о выборе суда является недействительным в соответствии с законодательством выбранного суда; у сторон отсутствовала правоспособность для заключения такого соглашения; судебное решение было получено с применением обмана; признание и принудительное исполнение судебного решения будет противоречить публичному порядку страны суда обращения; судебное решение несовместимо с судебным решением в отношении спора между теми же сторонами, ранее вынесенным судом в стране обращения либо судом иного государства, решение которого может быть исполнено в стране обращения.

Конвенция содержит в себе некоторые положения коллизионного права в части права, применимого к действительности соглашения об исключительной подсудности. Таким правом является право страны суда, выбранного сторонами. Таким образом, каждый из трех судов, потенциально вовлеченных в сферу действия Конвенции (компетентный суд, любой иной суд и суд, осуществляющий признание и принудительное исполнение решения), должен оценивать действительность такого соглашения по праву страны суда, выбранного сторонами, что направлено на минимизацию неопределенности и предотвращение ситуаций, когда соглашение является действительным по праву страны суда, выбранного сторонами, но является недействительным либо по праву иного суда, куда одна из сторон подала иск в нарушение условий пророгационного соглашения, либо по праву суда, приводящего иностранное решение в исполнение.