Электрополис
Шрифт:
Я перебил его:
— Но ведь ты же говорил, что белые не могут здесь работать?
Я чувствовал на себе, как расслабляюще действует климат Австралии, а ведь я в сущности не был занят почти никакой работой… И все-таки к концу дня уставал так, как будто ворочал каменные глыбы.
— Эти двести золотоискателей устроены особо, — возразил дядя. — Я бы сказал, что они сделаны из железа, и тела их закалены как машины. Два года они работали в Аляске на лютом морозе, а до этого в африканских копях; кроме того они уже рыскали по Австралии в поисках золота и слоновой кости… Нужно сознаться, что все эти молодцы — продувные канальи и бестии, каких еще не видывал свет. Они
В то время как дядя расписывал качества этих молодцов, я думал:
«Зачем же он набрал таких негодяев?». И он, точно прочтя мои мысли, ответил:
— Они здорово работают. Я нанял их на три месяца. Разумеется, они считают меня сумасшедшим, так как я обещал им огромную награду, если они выроют мне каналы. И кроме того я дал им письменное разрешение брать себе в собственность все золото и всю слоновую кость, которую они тут найдут. А то, что они найдут здесь золото, вполне возможно… И они очень рассчитывают на это. Первые дни они будут работать как бешеные, а потом сбегут. Нам придется построить для них лагери и конечно позаботиться о тем, чтобы в лагере был и кабачок, и игорный притон, — без этого они не могут жить. Разумеется, придется смотреть за этими висельниками во все глаза. Послушай-ка, мальчуган, — обратился он ко мне, — не будет ли это самым подходящим занятием для тебя?
И увидев мое полное отчаяния лицо, рассмеялся.
— Нет, мой милый, такой ответственности я на тебя не возложу. Смотрителем этой колонии негодяев будет Джим.
Я вспомнил, что во время одной из наших прогулок Холльборн показал мне этого Джима. Это был маленький, голый человечек, сидевший согнувшись на скале у озера и напевавший какую-то негритянскую песенку.
Дядя продолжал:
— Сегодня надо будет разбить палатки. Пустить этих людей в пещеру нельзя, да они и не должны ничего знать о пещере. Я поговорю с Мормора, — не могут ли его люди помочь нам.
Имя «Мормора» было мне совершенно незнакомо, и я насторожился.
— Кто это: Мормора?
Дядя, не любивший, чтоб его прерывали, ответил с досадой:
— Вождь племени людоедов.
(Продолжение следует)
«Вокруг света» 1929 год № 30
ГЛАВА 4 (продолжение), ГЛАВА 5 (начало)
— Кроме того я выписал из Америки еще землекопов. Нам нужно будет вырыть колодцы. Всю нашу область мы разделим на 12 участков. Каждым участком будет заведовать инженер. Холльборн, список у вас?
Холльборн молча подал ему лист бумаги, и дядя начал читать:
— Моравец, старший инженер из Дрездена; он получит 200 арабов из племени Риад. Генрих Стобицер — двести туарегов из Ливийской пустыни. Вальтер Гольдинг — двести китайцев с Формозы. Отто Курцмюллер из Нюренберга — двести сомалийских негров. Карл Гейнце из Потсдама — двести малайских туземцев. Эвальд Корнгольд из Майкца — двести негров из Дар-Эль-Салама. Кроме золотоискателей у нас будет 1200 человек. Сперва мы разобьем участки на шесть частей и каждому из инженеров дадим заместителей.
Молодой безработный инженер получал совершенно неожиданно для себя предложение отправиться на службу в „Пустынный город", находящийся в Австралии. При таинственной
— А как же я, дядя?
— О тебе поговорим сегодня вечером.
Я был немного обижен, но промолчал.
Я сидел один и злился. Дядя заперся у себя и приказал, чтобы никто его не тревожил. Холльборн вылетел куда-то. Мне никто не мешал отдаваться дурному настроению…
Почему дядя обошел меня назначением? Правда я еще очень молод и неопытен, но когда же я приобрету опыт, если меня будут всегда отстранять от работы?
Из громкоговорителя раздался голос дяди:
— Поди ко мне!
Он сидел за столом, просматривая мою работу, сделанную за время его отсутствия.
— Ты сочинил все эти планы?
— Да, я думал…
— Во всем этом нет ничего нового для меня, но ты не должен огорчаться. Из этих планов я вижу, что ты прекрасно усвоил мои проекты и что у тебя есть инициатива. Это очень хорошо. Мне кажется, ты обиделся на то, я не назначил тебя заведующим одним из участков? Но у меня есть для тебя кое-что другое. Других людей мне надо было бы изучать годами, тебя я уже знаю. Я читаю твои мысли. Я считаю тебя своим сыном и продолжателем моего дела. А пока ты будешь моим заместителем и помощником. Будешь везде и всегда со мной. Ты доволен? Не извиняйся и не благодари. Пойдем. Аэроплан уже готов. Я хочу познакомить тебя сегодня ночью с одним из моих хороших друзей — с Мормора, вождем племени людоедов.
Мы летели часа три. Только дядя и я. Я управлял аппаратом, он указывал путь. Под нашими ногами чернел лес, а посреди него была небольшая поляна. Дядя велел спуститься.
Оставим аэроплан здесь и не будем пугать нашего приятеля. Он все еще не может освоиться с волшебными птицами европейцев. Мы шли по лесу; дядя держал в руке компас и ворчал:
— Каждый месяц эта публика меняет свое место жительства; за ними не угонишься.
— Почему ты не возьмешь никого из них на работу?
— Потому что это невозможно. Так же невозможно, как запрячь льва в плуг. Заставить свободного бушмэна работать — это значит убить его. Дикари — как дети. Они могут работать, но — тоже как дети. У них должно быть сознание, что они могут каждую минуту бросить одну игрушку и взять другую. А принудить их к работе — это значит сделать их несчастными. Я уже подумал об их будущем. Я решил, что никогда, — слышишь: никогда, — они не должны быть изгнаны из этих лесов, из этого клочка пустыни…
Дядя приостановился, постоял несколько секунд прислушиваясь, сделал несколько шагов и спрятался за дерево. Я сразу же решил, что он заметил опасность, и мысленно похвалил себя за то, что, отправляясь в гости к людоедам, сунул в карман револьвер, — предосторожность, над которой дядя вероятно посмеялся бы.