Элемент Водоворота
Шрифт:
– Хоть какая-то отдушина, а то твое подсознание, знаешь ли, не самое веселое место. Сплошные политические дрязги, советы, совещания, консультации, – ворчливо пробормотал демон. – Может, перед сном пойдем кого-нибудь убьем для разнообразия? Иначе я не заткнусь! – для убедительности Шукаку ударил по клетке хвостом, вызвав новый спазм боли.
– Это мы еще посмотрим, – ответил юноша.
– Ты снова сказал «мы»! – восторженно взвизгнул тануки. – Теперь шестнадцать тысяч триста восемьдесят шесть – три тысячи сто восемнадцать, – подвел он итог импровизированному соревнованию.
– В мою пользу, – подчеркнул
Кадзекагэ открыл глаза и вытер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот: несмотря на открытое окно, ему было нечем дышать. Прихватив из ящика стола две печати подавления, полученные им некогда от Джирайи, и несколько свежих, еще вязких кусочков сургуча для запечатывания конвертов, юноша вышел на балкон резиденции и, ловко перепрыгнув по крышам нескольких зданий, примостился на широком песчаном покрытии больничной крыши, стянув сандалии и ослабив ворот черной туники.
Надежно закрепив кусочками сургуча печать подавления на своем животе, юноша в очередной раз порадовался волшебному эффекту, который оказывал этот клочок бумаги на Шукаку: демон сворачивался клубочком, будто ручной пес, и не двигался, а если Гаара прицеплял вторую печать еще, скажем, на лоб, то можно было даже не слышать его возмущенных воплей о глобальной несправедливости. Сознание будто отгораживалось от демона невидимой стеной, а головная боль отступала. Пожалуй, единственным, но крайне существенным ее недостатком было то, что она действовала всего пару часов.
Бросив последний взгляд на безупречно ровные гребни песчаных дюн за крепостной стеной, Гаара глубоко вздохнул и закрыл бирюзовые глаза, вслушиваясь в звуки ночной пустыни. Второй этап закончился этим утром, и песчаная буря улеглась, беспрекословно подчинившись его приказу, однако еще не до конца унявшиеся порывы ветра периодически подхватывали и увлекали за собой почти невесомые золотые крупицы, наполняя воздух едва различимым шелестом сталкивающихся друг с другом песчинок.
Может быть, оттого что он наконец не чувствовал присутствия настырного демона, но именно сегодня пустыня казалась ему необычайно живой и подвижной. Впрочем, в отличие от других, для него она никогда не была безжизненным, лишенным смысла пространством, но самостоятельным, дышащим организмом, состоящим из теплого песка, жаркого ветра и солнечного света. Безжалостная и великодушная, жестокая и мягкая, своенравная и покорная, разная от ситуации к ситуации, многоликая от человека к человеку, с ним она была неизменно ласковой и послушной, на протяжении нескольких лет являясь его единственным собеседником, помимо Шукаку, его преданным помощником, хранителем его мыслей.
Дыхание становилось спокойным и размеренным, и по мере того как сон затягивал разум в свои сети, ему все больше казалось, что он растворяется в осторожных прикосновениях пропитанного песком прохладного ветра к его волосам, в тихом голосе пустыни, словно шептавшей ему на ухо очередную сказку из той старинной книги, что когда-то очень давно читал ему на ночь Яшамару. Пустыня будто бы убаюкивала его, приближая долгожданный отдых для его сознания, благословенное забытье, сладкую дрему, в которой не было места кровавым кошмарам и прочим шуткам изворотливого Шукаку. Лишившись ощущения времени и пространства, он блуждал в калейдоскопе сновидений или воспоминаний, наполненных детским смехом, чьим-то нежным
– Просыпаемся, у нас гости, – пренебрежительно фыркнул изнутри Однохвостый, высовывая из клетки песчаный нос и втягивая ноздрями воздух.
С усилием открыв глаза, он увидел сосредоточенное лицо склонившейся над ним Куротсучи. Осторожно подцепив пальцами печать подавления, прикусив от усердия кончик языка, девчонка с нескрываемым интересом изучала кроваво-красный шрам у него на лбу.
– Привет! – она в мгновение отпрянула, почувствовав на себе сканирующий взгляд аквамариновых глаз и увидев вовсе не дружелюбную морщинку между едва заметных бровей, и смущенно потупилась, заливаясь краской. – Я не хотела тебя разбудить, мне просто ужасно захотелось рассмотреть поближе твою, то есть Вашу, татуировку.
– Зачем ты здесь? – Гаара сорвал со лба печать и невольно поежился, чувствуя нарастающее негодование наконец-то получившего возможность высказаться Шукаку.
– Вот-вот, нечего здесь делать. Мы должны ее прогнать, а лучше раздавить, как букашку, – раздраженно прошипел демон. – Она нам не нравится, мой блистательный, она нам совсем не нравится!
– Я так и знала, что найду тебя где-нибудь на крыше, – Куротсучи подошла на шаг ближе, сцепив руки за спиной и тщетно пытаясь прочитать его реакцию по выражению лица. – А ты спал, да?
– Было непохоже? – съехидничал изнутри Шукаку.
– Зачем ты здесь? – повторил вопрос Кадзекагэ, внимательно изучая пунцовое лицо девчонки.
– Ну, как бы это сказать… С целью предотвращения дипломатического скандала?.. – неуверенно произнесла в ответ Куротсучи, продолжая еще больше краснеть под испытующим взглядом собеседника. – Когда мы виделись в прошлый раз, я честно не знала, что ты, то есть Вы, – Кадзекагэ, я не стала бы такое говорить, если бы я знала, – она виновато улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу. – Может, забудем, м? – карие глаза с надеждой поднялись от песчаной поверхности крыши.
– Забудем, – подтвердил Гаара.
– И ты точно не скажешь ничего моему деду?
– Не скажу.
– Фууух, – облегченно выдохнула девчонка, продолжая смотреть в пол. Секундой позже на сосредоточенном личике появилось выражение отчаянной борьбы, чуть вздернутый нос забавно сморщился, между темных бровей залегла глубокая морщинка. – А вообще-то, это было нечестно! – не выдержав, выпалила она, вновь поднимая на него горящие карие глаза и скрещивая на груди руки. – Мог бы и сказать, кто ты на самом деле. Я вот, например, от тебя не скрываю, что мой дед – Тсучикагэ. Хотя ты, наверное, и так знаешь, да? – Куротсучи неуверенно заглянула в бирюзовые глаза.
– Знаю, – ответил Гаара, не отводя взгляда.
– И все равно нечестно! Я себя чувствовала полной дурочкой, знаешь ли! Пошла к твоим песчаникам выяснять, в какой ты команде. Они ржали надо мной, как кони, думали, я рехнулась! – обиженно протянула она, подходя еще на шаг ближе. – И зачем ты придумал про длинные уши и лишний вес? Думал, я не догадаюсь, что ли? Думал, я тебя не вычислю?
– Вот уж действительно интересно, зачем? – оскалился демон.
– Но зато я теперь точно знаю, что все, что про тебя наболтала моя гувернантка, – вранье, – Куротсучи приземлилась с ним рядом, придвинувшись вплотную и внимательно разглядывая его лицо.