Элемента.L
Шрифт:
– Мы что-то отмечаем?
– спросила Ева, рассматривая подозрительное меню без цен.
– Да, и я рад, что ты согласилась составить мне компанию, - улыбнулся он, - Странно было бы отмечать полгода нашего знакомства без тебя.
– Странно вообще это отмечать, - возмутилась Ева, - Мы даже не пара.
– Да, мы не вместе, но мы и не врозь, - заметил он, - а день нашего знакомства не станет от этого другой датой, поэтому давай просто за него выпьем!
И шампанское в ее бокале приятно щекотало лицо мелкими брызгами, когда Ева сделала первый глоток.
– Мы врозь, Феликс, - наконец ответила
Она закрыла и отложила на край стола совершенно неинтересное ей меню.
– Хорошо. Я его уже заказал, - сказал он просто, - Но ты не права. У тебя же никого нет кроме меня. Я даже не стал звонить.
– Ты бы даже не смог мне позвонить, потому что у меня отключен телефон - сказала она гордо и полезла в сумку.
– Тем не менее я и не звонил.
Телефон мелодично брякнул включаясь. Ни одного пропущенного звонка. Одно сообщение с рекламой. Феликс улыбнулся скорее мягко и сочувственно, чем торжествующе.
– Ты просто слишком самоуверен, - все еще злилась Ева, - И у меня уже кое-кто есть.
– Правда? Как интересно, - он нагнулся к ней через стол, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать.
– Да, он... он один из партнеров нашего директора, - сказала Ева гордо.
– Правда? Как интересно, - повторил Феликс, - И чем он занимается? Где он живет? Как его зовут, наконец?
– Его зовут Ваня, - неуверенно ответила Ева, - Или Вася.
Она совершенно не умела врать. Феликс засмеялся.
– Не уверена?
– Нет, - она схватила бокал и сделала еще один глоток. Ей не было неловко, просто ее раздражало, что у нее, правда, никого нет. Кроме Феликса.
– Скажи, а вот что я знаю о тебе?
– возмутилась она, - Имя? Если оно, конечно, настоящее. А где ты работаешь? Чем ты занимаешься?
– И это, и где я живу, и что я ем на завтрак, - все ты прекрасно обо мне знаешь. И имя у меня настоящее, - парировал Феликс.
К счастью, принесли салат, и она воспользовалась этой паузой, чтобы не отвечать. Она действительно знала, что он ест на завтрак. Хлопья, залитые молоком. Тогда она считала его нетрадиционной ориентации и не боялась у него ночевать. Тогда ей было с ним легко и весело. Но однажды встретив их вместе на улице, добрая коллега по работе открыла ей глаза и на его ориентацию, и на его заработки. И все испортила. Она узнала, что хвост девушек, с которыми он был замечен, тянулся за ним как за японским петухом онагадори, имеющим самый длинный в мире хвост. О том, что он работает моделью Ева, правда, знала, но вот про то, что входит в десятку самых высокооплачиваемых моделей мира тоже выяснила тогда же. И приуныла. Под свои невеселые воспоминания она остервенело ковыряла салат. Салат а ля Цезарь. И вроде было в том салате всё именно так, как она любит - зеленый салат, помидоры, курица, сухарики и соус - но салат был отвратительным. Соуса слишком много и он невыносимо вонял рыбой, сухари такие, словно они засохли естественным путем, старые и безвкусные, салат горький, помидоры вялые. Она поковырялась и отставила тарелку. Феликс на свою тарелку даже не взглянул. Внимательно и немного грустно он смотрел, как Ева срывает свое недовольство на еде. Неожиданно, совсем
– Я ни за что не сделал бы тебе предложение в таком заезженном месте, - сказал он.
– Я надеюсь, что ты вообще никогда не сделаешь мне предложение, - улыбнулась она, - Правда, Феликс, ты слишком хорош для меня. Слишком хорош.
Девушка за соседним столиком истерично завизжала от радости, ей явно предложили руку и сердце. Ева поморщилась.
– Это неправда и ты это знаешь, - ответил он, когда визг и аплодисменты всех сидящих рядом, наконец, стихли, - Ты просто боишься того, что я слишком хорош, но я не слишком. Я такой, как тебе надо. Чего же ты боишься на самом деле?
Официантка поставила перед ними на стол что-то еще. Кажется, это был жареный в сухарях сыр. Она улыбнулась Феликсу, и грудь из ее декольте практически вывалилась, когда она нагнулась над столом со своим неаппетитным блюдом. Феликс сделал вид, что не заметил, Ева брезгливо сморщилась.
– В таком заведении, куда каждый первый приводит свою девушку, чтобы сделать предложение, наверно, очень неблагодарное занятие ходить с полуобнажённой грудью, - заметила Ева, когда официантка удалилась.
– А может наоборот, заглядевшись на ее аппетитные формы, предложение решаются сделать не все и вовремя передумывают, - улыбнулся Феликс.
– Лучше бы у них еда была аппетитной, а не формы официанток.
– Ева поковыряла вилкой толком не прожаренный холодный сыр, - Вот каково быть твоей девушкой, если каждая официантка норовит положить тебе в тарелку свою грудь? И ведь стопудово она удивляется сейчас на кухне, ну, что ты во мне нашел, и в тайне надеется, что я твоя мама.
– Раньше тебя это забавляло, - улыбнулся Феликс.
– Раньше мы были просто друзьями, и ты не пытался затащить меня в постель, - ответила Ева и посмотрела на него в упор, - Нам было легко и весело.
– Тебе было легко и весело, - уточнил Феликс.
– Зачем я тебе, Феликс?
– вопрошала Ева уже не в первый раз, - Тебе, который может получить любую девушку в мире? Тебе, чье лицо украшает обложки журналов? Тебе, зарабатывающему деньги своим безупречным телом? Я-то тебе зачем?
Она протянула ему пустой фужер. Он осмотрелся по сторонам и сам полез в ведерко со льдом за бутылкой. Обслуживание в этом ресторане было таким же отвратным, как и еда.
– Только не говори мне, что сердцу не прикажешь, - сказала она, поднимая бокал, - Давай выпьем, чтобы ничего не менялось между нами.
– Я ничего не скажу тебе про сердце, - ответил он, - Но предпочел бы видеть тебя своей женой, чем еще одной очередной девушкой.
Они выпили, и Еве стало смешно, она даже чуть не обрызгала его шампанским, прыснув, не успев его проглотить.
– Интересно, какой по счету ты хотел поставить меня в эту очередь?
– Я, конечно, не считал, - сказал он, тоже улыбнувшись, - но ты стала бы последней.