Елена Троянская
Шрифт:
Я с плачем упала на грудь Париса.
Жалобно, громко стонал Приам. Гекуба стояла молча, только откинула далеко покрывало и рвала на себе волосы. Кто-то побежал известить Андромаху: она ничего не знала. Она никогда не выходила на стену и ждала Гектора дома. Когда он уходил, она ткала двойную ткань багряного цвета, рассыпая цветные узоры, приказав служанкам поставить над огнем большой медный треножник, чтобы к возвращению Гектора была готова теплая ванна. Она верила, что этот домашний ритуал защищает Гектора: сколько раз он уходил и возвращался.
Еще прежде, чем явился вестник,
Она упала навзничь и как будто лишилась дыхания. С головы слетели тесьма, плетеная сетка и покрывало, упали в прах, как и ее супружеское счастье. Вокруг нее суетились Лаодика и другие золовки, но я оттеснила их: отныне вступало в силу обещание, данное мной Гектору.
— Я буду сопровождать ее, — сказала я.
Под моим присмотром Андромаху отнесли обратно во дворец — сразу ставший мрачным и пустым: ведь никогда более в него не войдет Гектор, не позовет и не обнимет жену. Астианакс жалобно и пронзительно плакал в своей колыбели. Но он счастлив хотя бы тем, что этот день не отпечатается в его младенческой памяти.
Андромаха очнулась, но начала бредить, у нее словно помутился рассудок.
— Гектор, Гектор! — кричала она. — Гектор, приди скорее!
— Тише! — успокаивала я. — Гектор погиб, защищая тебя. Он любил тебя до последней минуты. Он и теперь думает о тебе.
— Я должна увидеть его! — кричала она. — Я должна похоронить его — о горе мне, бедной! Я не смогу жить без него! После похорон я отправлюсь к нему!
— Хорошо. Но только после похорон. А похороны могут быть не скоро. Для подготовки потребуется время.
— К нему! Скорее к нему! — кричала Андромаха, пытаясь встать.
— Ахилл увез тело Гектора. Чтобы похоронить, его нужно вернуть.
Она упала на кушетку и забилась в рыданиях.
— Но мы вернем его. Вернем, — гладила я ее по голове.
Наступила ночь. Равнина перед Троей оставалась пустынной. Приам послал людей, чтобы под покровом темноты попытались принести тела убитых, и повторил свой приказ не рыдать. Однако люди не могли его исполнить: слезы текли по щекам, невидимые в темноте. Экспедиция оказалась почти безрезультатной: тела тех, кто погиб в реке, были унесены в море или увязли в прибрежной топи. Удалось найти и принести в город тело двенадцатилетнего Полидора, любимого младшего сына Приама. Мне сказали, что, когда Приам увидел его, он застыл надолго, а потом произнес: «Теперь он гуляет по Елисейским полям за руку с Гектором».
Тело же Гектора лежало, обнаженное, возле шатра Ахилла.
Геланор стал самой важной персоной в те дни: все взгляды были обращены к нему. Только его разведчики могли сообщить нам, что происходит в лагере греков. Пока они выжидали подходящего момента, чтобы подать нам весть, мы изнемогали от неизвестности и нетерпения. Наконец один человек сумел пробраться в город и сообщил, что предыдущим вечером Ахилл устроил поминальную трапезу в честь Патрокла, которого не предавал огню три дня: каждое утро Ахилл трижды протаскивал
— Погребальные игры? — переспросил Приам.
— Да, как обычно, соревновались в управлении колесницами, беге, борьбе, кулачном бою, метании дротика.
— Это когда тело Гектора лежит обнаженное и поруганное!
Приам застонал от боли.
Кто-то поинтересовался участниками игр. Ответ был:
— Диомед, Антилох — сын Нестора, Идоменей с Крита, два Аякса, Одиссей, лучник Тевкр, Агамемнон, Менелай. Диомед выиграл состязание колесниц, Аякс и Одиссей победили в борьбе.
— Значит, Патрокл получил упокоение. Теперь мы должны вернуть Гектора, — сказал Приам.
— Отец, вспомни, как Ахилл ответил на предсмертную мольбу Гектора о достойном погребении. Он сказал… — Парис не договорил.
Не было нужды повторять эти ужасные слова. Мы их слишком хорошо помнили.
— Я сам пойду и верну Гектора.
Приам резко встал с былой решимостью.
Он стремительно покинул дворец, вышел за ворота. Парис настиг его и остановил, положив сильные руки на отцовские плечи. Их нагнал Деифоб, который считал своим долгом не оставлять Приама наедине с Парисом. Рядом вырос рыжеволосый Гелен с пустыми глазами. После смерти Гектора между сыновьями Приама началось соперничество за первенство. Парис, не обращая внимания на братьев, повел отца обратно во дворец.
Уже три дня и три ночи рыдания и стоны троянцев, оплакивавших Гектора, были слышны даже в моей комнате на самом верху дворца. Я снова занялась своим ковром. Работа успокаивала меня, укрепляла мой дух. Но когда я протягивала нить, рука моя дрогнула, нить порвалась, и я разразилась рыданиями.
Парис стоял рядом.
— Клянусь тебе, я отомщу за Гектора. Я убью Ахилла.
Гектор сказал перед смертью, что Ахилл погибнет от руки Париса. Тот услышал эти слова и воспринял их как предсмертный наказ брата. Но как его исполнить?
— Я готов сделать это любым способом. Мне нет дела до чести и обычаев. Мне важно одно: чтобы Ахилл был мертв. Даже если придется воспользоваться отравленным платьем или ядовитой стрелой, что за беда? Благородный Гектор сошелся с ним лицом к лицу в честном поединке — и он мертв. Я должен умертвить Ахилла. Своей рукой. Ты поняла меня? Я убью Ахилла во что бы то ни стало. А если я умру сам и после моей смерти меня станут обвинять в бесчестье, тебе не будет стыдно за меня?
— Нет, никогда мне не будет стыдно за тебя.