Эльф из Преисподней. Том 2
Шрифт:
Одновременно с тем башня машины утонула яркой вспышке. Когда сияние рассеялось, нарост, контролировавший потоки магии, исчез вместе с верхним слоем брони.
— Дальше не пробить, — бросила тётушка, — несколько слоёв защиты. Но без направляющего контура экипажу танка больше не получится пострелять по нам магией.
«Верно, не доведётся», — молча согласился я, поднимаясь на ноги. Ко мне бросилась Лютиэна, обняла, помогая встать. В иной ситуации эмоции, которыми сестра обдавала меня, были бы неприемлемы: волнение за меня, надежда и то чудное
Но как я уже упомянул, ситуация обязывала использовать всё, что подвернётся. И потому я позволил паразиту приникнуть к чувствам Лютиэны.
Стало полегче.
Однако на нашем пути по-прежнему стоял танк.
Пусть изрядно запёкшийся, он мешал. Он угрожал.
Может, внутри сидели чьи-то отцы, или мужья, или простые бездельники, которым Триумвират пообещал обращаться с ними чуть лучше, чем с остальным отребьем. Для меня это не имело значения. Я лишь надеялся, что за мгновение до смерти они осознают, что все сказанные им слова были ложью.
Всего лишь грубой прелюдией к огню, который обглодает их плоть.
От танка тянуло смесью гнева и страха, и страх нарастал. Я вскинул руки — не потому, что не мог прогнуть бытие без нелепых жестов, как местные пародии на магов. Я хотел показать, что то, что случится, моя заслуга. Чтобы все, кто наблюдал за нами, уяснили это и ужаснулись.
Их испуг стал бы огромным подспорьем.
Танк содрогнулся, глубоко, болезненно. Завизжал раздираемый металл. Моя воля металась в тесноте танка, заставляя его вздуться. Но это было не главное.
Главным была система артефактов, создававших огненные шары.
Воля вгрызлась в ту бумажную нелепицу, которую здешние военные звали предохранительными чарами.
И освобождённая энергия хлынула из артефактов, заботливо направленная вовнутрь. На экипаж. На внутренности машины.
И та взорвалась многоголосием огненного восторга.
Во все стороны полетели клочья металла, башня танка отлетела — врезалась в землю метрах в двадцати от него, похоронив под собой неудачливого индейца.
Дальнейшее воспринималось как в тумане. Я полусознательно впитывал потрясение и страх, доносившиеся издалека; вблизи отирались изумление, уважение и забота, с которой меня подхватили под руку и повели. Они стали угощением для ангельского осколка.
Я не возражал. Лучше так, чем перебить моих спутников ради своего восстановления.
По спине пробежал холодок. Почему это лучше? Как мог я рассуждать так? Ведь невозможно, чтобы я привязался к ним. Они лишь смертные…
Впрочем, я слишком устал, чтобы отбиваться от навязываемых паразитом концептов. Когда избавлюсь от него, то приду в норму. Непременно.
Полагаться на смертных в вопросах выживания — когда-то я расхохотался бы при одной мысли об этом. И вот сейчас меня, практически беззащитного, волочет по холму живая вещь, которая искренне желает мне спастись.
Воистину, Земля — планета сюрпризов.
Вскоре
Критически оглядев пленников, Фаниэль выбрала нескольких и ткнула в них:
— Мы должны переодеться, иначе не выберемся отсюда.
К тому времени я окончательно пришёл в себя. Немало этому способствовало то, что мы не убивали — или сильно старались не убивать — врагов. Их опасливый гнев, их злобный страх насыщали мою сущность. Что и говорить, войны смертных будто специально созданы для того, чтобы делать демонов сильнее.
Так что я и пальцем их не тронул. Разве что слегка попинал и сломал пару рёбер, чтобы подстегнуть поток эмоций.
Я согласился с тётушкой. Не из-за того, что мы не смогли бы прорвать оцепление. Но вот для того, что я намеревался провернуть далее, маскировка точно пригодилась бы.
Тётушка, сестра и я облачились в офицерскую форму Триумвирата. Поскольку все эльфы в армии города были мужчинами, на девушках мундиры сидели мешками. Фаниэль одёрнула рукава в попытке казаться меньшим чучелом. Не помогло.
— Всегда знала, что эта униформа подходит только мужчинам, — пробормотала она, потеребив пуговицу, — Война — не женское занятие.
Понаблюдав за её мучениями и оценив их как недостаточно весёлые, чтобы расхаживать в компании с огородным пугалом, я приказал ткани подстроиться под фигуры девушек. Фаниэль тихо охнула, когда мундир ожил, затянувшись на ней.
И если получившийся результат вышел чрезмерно облегающим, то это определённо не моя вина. Я, вообще-то, не разбирался в фасонах, шитье и прочих глупостях смертных.
И тем не менее не мог не признать, что подтянутое тело Лютиэны смотрелось великолепно в строгом чёрном костюме. Золотые волосы сестры словно бросали вызов серебру черепа и совы. Кольца перевоплощения и я, и она сняли.
Пётр переоделся в серые одежды солдата. Их мне тоже пришлось подстроить, ибо из-за массивного сложения дворянина на форме расползались швы. Кана так и не пришла в сознание, и её оставили в покое. Всё равно за неё был ответственен Пётр.
После переодеваний тётушка выбрала подходящий автомобиль, который назвала джипом. У него были прямоугольная широкая морда и угловатая кабина.
Я с тётушкой разместился впереди (она вела). Пётр и бессознательная Кана расположились сзади; голова девушки лежала на коленях дворянина. Лютиэна пристроилась к ним. Дженни хотела усесться на бардачке, поскольку, по её словам, на задних сидениях её укачивало, но её согнали с передних мест. Всё-таки прильнувшая к лобовому стеклу фея — это не совсем то, чего ожидаешь от офицерского джипа Триумвирата.