Эльф из Преисподней. Том 3
Шрифт:
И Картографа совершенно не заботило, что он пересёк черту невозврата. Пространство окончательно потеряло подобие порядка, налилось непроглядной темнотой. По ногам стало расползаться онемение — либо они затекли от напряжения, либо их прямо сейчас переваривало в слизь… или обращало в ничто.
В отчаянии я потянулся внутрь себя, сжал мечущегося в панике паразита — и выжал из него всё, а затем припал к тонкому каналу меж ним и Иешуа.
Во тьме родился свет. Ярчайшая вспышка озарила остатки пространства. Я
Тот пронзительно завизжал. Слух резануло его воплями — кто-то словно провёл металлом по стеклу.
Картографа это, разумеется, не убило. Я и не стремился к тому, чтобы причинить ему существенный вред. Мне нужно было отвлечь его.
И привлечь к нему бездну.
Секунду (минуту? час? время утратило значение) спустя тварь закричала, и все её прошлые крики показались милым мурчанием котёнка.
Потому что пустота не прошла мимо щедрого угощения. И заодно прихватила с ним того, кто наивно полагал себя если не её повелителем, то уж точно незаменимым слугой.
Это дало мне передышку. Небытие сконцентрировалось на Картографе, и реальность обрела хрупкие контуры. Я вновь ощутил свои ноги, увидел разваливающийся пол, на котором без движения валялась Дженни. Подхватив пикси в охапку, я огляделся, заметил Лютиэну и Верилию, которые стояли истуканами посреди локального апокалипсиса.
Приводить их в чувство я не стал. Схватил за одежду волей, укрепил ткань и потащил девушек за собой, туда, где, как я предположил, заканчивается прореха в мироздании.
Стены исчезли, исчезло всё, кроме сомнительной твёрдости пола; того, чему я на краткий миг сумел придать свойства пола.
Сбилось дыхание, воздух стремительно исчезал вместе с остальной материей. Я кое-как удерживал от распада себя и свою компанию, скармливая бездне окружение. Но долго это продолжаться не могло.
И когда я ощутил на плече разъедающее прикосновение небытия, мы вывалились за пределы прорыва.
Оборачиваться я не стал, примерно представляя, что увижу. Каждая секунда была на счету.
Вокруг паниковали, бряцающие роскошным оружием и расписанными доспехами дьяволы орали бессмысленные приказы, а я волочил за собой девушек. Меня пытались остановить, о чём-то спросить, на меня направляли клинки — я не глядя отбивался волей, калеча и убивая до тех пор, пока от меня не отстали.
А потом прогремел взрыв. Нити реальности, которые затягивало в бездну, не выдержали и лопнули.
Вспышка в углу зрения. Чудовищными алыми волнами хлынул истинный огонь, сжирая каменные дворцы, гранитную мостовую и крики горожан, исчезнувших в пламени.
Мою кожу тронуло жаром. Копоть и гарь пятнали дома, словно чернильные кляксы пергамент. В воздух
Я добрался до укрытия, куда не доставал огонь. Судя по тому, с какой быстротой истинное пламя ослабело и обернулось обычным огнём, бездна ограничилась жилищем Картографа и не поползла дальше.
Затихавшие крики вновь усилились. Да, самая опасная фаза позади, но и другие истинные стихии, вырвавшись на свободу, непременно натворят дел.
Вслед за огнём настал черёд других компонентов, из которых состояли нити бытия.
Ашунира легко отделается, если придётся перестраивать всего один квартал.
Девушки не приходили в себя. Я поймал трёх дретов, которых тщательно освежевал, чтобы восполнить потраченные у Картографа силы. Муки низших бесов наполнили меня бодростью, вслед за которой пришло что-то, походившее на… сожаление?
Нет, сомнительно. Жалость, как и другие прежде незнакомые эмоции, была вотчиной паразита. И, конечно, осколок ангела не мог жалеть дьяволов.
Всё-таки близость к небытию выбила меня из колеи.
Картограф знал куда больше, чем сказал. И если я правильно расшифровал его истерику… для него не было тайной существование Эфирия.
Что странно, ведь он находился в изоляции от Универсума.
Или предельно логично, ведь Изнанку нельзя изолировать. А Картограф был с ней связан.
Но над этим можно будет подумать позже. Желательно после того, как мы покинем Минос. Чутьё подсказывало мне, что вскоре здешние власти откроют на нас форменную охоту.
Чтобы ускорить пробуждение сестры и Лютиэны, я отвесил им несколько крепких затрещин. С Дженни, памятуя о крепости пикси, я так не церемонился и швырнул её об стену.
Усилия принесли плоды: сестра и суккуба очнулись. А вот фея соизволила продрать глаза только после третьего броска.
К сожалению, девушки не оценили моих стараний. Потирая челюсть, в которую съездила кулаком Лютиэна, я сказал:
— Разборки — потом. Нужно найти портал на Церер.
— Что? Почему Церер? — вскинула брови Верилия.
— Картограф дал нам маршрут. Вы не слышали?
Лютиэна и суккуба обменялись недоумевающими взглядами. Дженни к ним не присоединилась — была слишком занята. Она полыхала праведным негодованием и отскребала себя от стены.
— Мы что, уже были у него? И выбрались живыми? — неверяще спросила Верилия.
Выяснилось, что никто, кроме меня, не запомнил ничего, после того как мы встали на пороге злополучного дома. В какой-то мере им повезло: слабое смертное сознание могло не выдержать давления бездны.
Так что амнезия была неплохим вариантом.
Я вкратце пересказал то, что с нами произошло. Кинул им плащи, добытые у дретов. От нашей одежды сохранились одни обрывки — распад реальности и пламя ткань не щадят.