Эльфийская ночь
Шрифт:
– Пусть, - произнёс Его Величество, одолев очередной приступ жестокого кашля.
– Варта - империя людей. Но мы всегда готовы обратить наше внимание и к словам эльфа. Даже столь безумным словам.
Кави переглянулся с Дуртой. Достойный мудрец сосредоточенно поджал губы: признаки совпадали, однако совпадали даже и с избытком - наряду с привычными уже проявлениями Земной "пневмонии", император убедительно демонстрировал
Сомнений не оставалось.
– Ваше Величество, - упрямо произнёс Содара, - вынужден указать на то обстоятельство, что, несмотря на ряд довольно убедительных доказательств, - каковые доказательства, впрочем, могут оказаться и ловкой подделкой, - у меня по-прежнему остаётся изрядно сомнений в действительности...
– Пагди, - напомнил император.
– Мы не можем быть уверены, что это и в самом деле Пагди.
– Мы можем быть уверены, - с веской иронией ответил Его Величество, на этот раз явно избегая использовать "мы" в форме множественного числа величия.
– Мы - Адинамы.
С этим вполне очевидным положением принц, разумеется, спорить не решился, однако попытался зайти с иной стороны.
– Я отправлял всадников к гробницам.
– заявил он, - Покой усыпальницы Адинама Первого не нарушен.
– Мы поклонились гробницам. На нашем обратном пути в Нагару. Меч, несомненно, внутри.
– Отец!..
Адинам Добрый вскинул руку. Ладонь заметно дрожала.
– Вы убедили нас в существовании "грудной чумы". Пусть. Да и сложно было бы не убедиться, - император закашлялся, сырые пунцовые морщины некрасиво стянули высокий лоб.
– Но "Великой Чуме", о которой столь красочно рассказывает нам эльф, просто неоткуда взяться.
Кави, который не знал императора в прошлой жизни, но привык относиться к отцу Севати с известным пиететом, - и даже в меру сил подражать его государственной мудрости, - с ужасом наблюдал происходящее. Этот сильный, могущественный человек отказывался признавать очевидное. О да; самому Кави решительно нечем было подтвердить свои слова, своё принесённое из грядущего знание. Однако в справедливости этих слов и этого знания вернее всего уверяло даже и поверхностное сравнение признаков - ибо первым из проявлений Великой Чумы являлось лопанье кровяных жилок в теле.
Затем дрожание конечностей - и сие дрожание у Адинама Доброго делалось всё более явственным.
Затем - кровотечение из внутренних полостей человеческого тела.
Помутнение зрения, затем - сознания.
Наконец - неотвратимая, мучительная смерть.
Знаменитое династическое упрямство Адинамов понуждало Его Величество объяснять очевидное усталостью
Кави понимал, что отчасти виноват в этом сам. На сегодняшнем совете он рассказал всё, что помнил о начале поветрия, - умолчав, разумеется, обстоятельства, связанные с Севати, - и подобная решительная откровенность оказалась чрезмерной даже для императора.
Его Величество, задыхаясь, кашляя и грозно блестя алыми очами, безапелляционно утверждал, что, раз Пагди не покинул пределов гробницы Адинама Первого, то условие пророчества не нарушено - и Варте ничто не угрожает!..
О милосердные суры! сколь, оказывается, легко сломать бесстрашного, непреклонного человека - достаточно лишь указать на неизбежность крушения дела всей его жизни!.. и вот мудрейший из правителей прячет уши в дупло друпады.
– Итак, - сказал Его Величество. От Кави не укрылось мгновенное замешательство монарха: император решал, не стоит ли ему подняться - и предпочёл остаться на походном троне.
– Мы примем снадобье от "пневмонии". Что же касается распускаемых здесь слухов о якобы пришествии в наши земли Великой Чумы...
– А кто вообще сказал, будто эту самую Великую Чуму в Варту должен принести именно Пагди?
– с видом глубоко отстранённым осведомился сударь капитан.
Однако, подумал Кави, сей доблестный храбрец ныне осмеливается прерывать речи уж и самого Адинама, хотя бы даже и Доброго.
Эльф, затаив дыхание, присмотрелся к диспозиции, немедля определив опытным уж взором: глубокая задумчивость Немца служила лишь искусно надетой маской - бесцеремонным своим вопросом сударь капитан пока всего лишь промерял глубину под днищем бедама.
Вполне, впрочем, успешно - вспышки монаршего гнева не последовало. Кави заметил, как с новой надеждой поднимает поникшую было голову почтительнейший Содара.
Его Величество довольно вяло шевельнул августейшей ладонью.
Его Высочество немедля сделал знак почтенному Дурте.
– Эээ... так гласит пророчество, - заявил достойный мудрец, с очередным поклоном выступая вперёд. Столь высокая аудитория недавнему полунищему городскому фокуснику всё ещё казалась в диковинку.
– В свитках Манаса Горы, атрибутированных периодом Первых Царей, явственно и неоднократно указано, что именно изъятие Пагди из гробницы, в коей и похоронен сей могущественный клинок, приведёт к падению Варты, каковое падение...