Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
— Вот, значит, как? Ладно. Подготовьте арену.
* * *
— Что они задумали? — Левеандил стоял на галерее и не верил глазам.
У подножия Западной Стены копошились орки и гермероссцы. Одни уносили туши убитых, обрывки амуниции, сломанные клинки, вторые расчищали площадку для…
Рамендил наклонил голову — в шлеме сверкнул лучик заходящего солнца. На востоке расползалась синяя мгла.
— Арена? — Понял он, когда гвардейцы застелили пышные травы Полусветной Долины деревянным настом и встали вокруг, сжимая ярко горящие фонари. — Это
— Король исчадий сошел с ума? — Фыркнул Эллион, тяжело опираясь одним плечом на зубец.
— Вполне. — Сирилл смахнул капюшон.
Солнце село в багровые тучи и ни одна звезда не оживила горизонт — он был пуст и темен, как безнадежная тьма. Над южными хребтами восходила луна.
Полог королевского шатра дернулся (его перенесли под стены за час до заката) и в вечернюю прохладу выступил Брегон. Запел эльфийский рог Мерэмеделя.
— Призывают к вниманию, — хмыкнул Бесмер.
Прикрываясь щитом, герольд громко крикнул:
— Слушайте, укрывшиеся в Городе Солнца! Слушайте! Король говорит!
— Это не к добру, — покачал головой Хегельдер. Советник Аннориена медленно выплыл из полумрака, прислонившись к парапету.
Эльфы поспешно высыпали на западную стену, заполнили галереи, башенки, часовенки и сторожевые вышки. Брегон терпеливо ждал, лишь руки в перчатках зло мяли навершие Вутулара, да губы кривились в усмешке.
Сбоку шелестели морские волны. Разгорались яркие летние созвездия.
— Говори! — Крикнули со стены.
— Предложит мир? — Прошептал Элла с надеждой.
Король в серебряных доспехах, покрытых плащом, важно проследовал к лестнице и поднялся на наспех сколоченную арену.
— Нет, — горько вздохнул Люка, — не мир.
Поводив глазами по галереям и башенкам внешней стены, он усмехнулся. Сотни и сотни эльфийских глаз смотрели на него с неприкрытым отвращением и злостью. Всех их ждал неприятный сюрприз.
Подняв руку в звездное небо, Брегон заговорил:
— Ваша отчаянная оборона заслуживает уважения! Ваше упорство восхищает и потрясает! Ваша воля крепка! Вы отважны! Храбры! И очень глупы!
По стенам пробежался неодобрительный шепот.
— Вы решили, что разгромив наемников и украв Камни Эреба, одержите надо мной вверх? — Король расхохотался. — Вы думали, что обнаружив пустой сундук вместо Неугасимой Звезды, я сдамся и отступлю? Нет! Ваши действия унизили меня! Меня! Владыку Подземного королевства! Меня! Потомка Победителя Горного Короля! — Он замолчал, слушая ропот со стен. — Все еще не поняли, что я не прощаю оскорблений? Так пора начинать!
Брегон махнул одному из стражей. Тот сорвался в темноту. Ожидание тянулось мукой. У эльфов начинало ныть в груди — невыносимое чувство смутной тревоги холодило их души.
В гнездах трещали факелы. Хлопали разноцветные знамена. Наконец, летний мрак лязгнул цепями. Из-за палаток кого-то волочили.
— Сюда его, — приказал Брегон, топнув сапогом.
Гвардейцы протащили по ступеням обмякшее тело и бросили у ног короля.
Защитники Гелиополя снова зароптали. Руки
— На колени. Мешок долой.
С городских стен сорвался дружный вопль. Одни зашипели, иные отвернулись, третьи не сдержали крика.
— Нет, — хрипнул Эридан, уткнувшись в плечо Арианны. Его пальцы свело как от боли.
Девушка прижала руки к вспыхнувшим щекам и не в силах смотреть, тут же зажмурилась.
Справа ошеломленно шептались. Слева сыпали бранью.
— Так он жив? — Выдохнул Остин.
Они-то считали, он давно сгинул в Ночной Стране и смирились с его потерей.
А он жив?!
— Вот он, ваш предводитель! Ваша надежда! Ваш Вестник Рассвета! Любуйтесь! — Яростно крикнув в тишину, король схватил пленника за хвост и оттянул голову, чтобы эльфы лучше рассмотрели лицо.
Защитникам Гелиополя этого не требовалось. Они и так узнали в изувеченной и истощенной тени Габриэла, сына Бриэлона. Его глаза были скрыты повязкой, стянутой узлом на затылке. По бледным, впалым щекам, обрамленным сапфировыми локонами, струилась кровь. Бескровные, пересохшие губы растрескались. На шее багровел воспаленный след от ошейника. Края рубахи расходились и на груди и предплечьях синели кровоподтеки и ссадины.
Брегон отпустил волосы и парень немедля рухнул на доски в остром лязге цепей. Видно, его сознание томилось на границе яви и забытья, и он не осознавал, где он и что с ним происходит. А, может, вовсе пребывал в тяжелом беспамятстве после побоев и пыток.
— Вы отобрали у меня корону и трон! Я убью вашего избранника у вас на глазах! Это вам мое возмездие!
Глава 21. Рассвет
Лишь побывав в темноте, узнаешь, как ярок солнечный свет
(Х. Цзычен)
Его знобило, как от порывов пронизывающего ветра. Ледяная боль сжимала сердце, перехватывала дыханье и разрывала каждую клеточку искалеченного тела. В ночном бреду чудились ожившие тени, что пытались его задушить; он срывался в бездонные колодцы, полные мрака и захлебывался в горечи мертвых вод; чуял опаляющий зной зла, затаившийся за неприступными стенами Ночной Страны, и слышал их губительный зов.
— Габриэл, вернись… Освободи нас…
Он дернулся и проснулся. Попытался пошевелить рукой — она в цепях, вторая тоже. Шевельнул головой и вздрогнул от боли — шею оцарапали заостренные шипы. Постарался открыть глаза — не смог, их стягивала тугая повязка. На щеках мокро. Слезы. Нет, липкая подстывшая кровь. Он ослеп? Ах, да…
Воспоминания пронеслись черно-белым калейдоскопом. Подгорная тропа и Ноэл Песнь Скорби. Изломы Эндов и Полуночный Путь, подсвечный тусклыми факелами. Схватка с Брегоном у Врат Разделения Душ и… Габриэл дернулся — Звездочет трижды ударил его кинжалом, перед тем, как издохнуть в том мраке, — теперь понятно, почему рубаха облепила горящую спину, а он сидит в вязкой луже собственной крови.