Эликсир сущности

Рудин Алекс

— Уютно, — оценил я, входя в ложу.

Козырек над трибунами давал прохладную тень, а перегородки по бокам создавали ощущение приватности.

— А где же граф Толубеев? — поинтересовался я.

— Алексей Дмитриевич очень занят, — улыбнулся дед. — Следит за тем, чтобы ничто не испортило главный сюрприз сегодняшних скачек.

— Что за сюрприз? — удивился я.

А потом пристально посмотрел на Игоря Владимировича.

— Неужели вам все-таки удалось заявить Мальчика? И вы скрыли это от меня?

В уголках глаз деда появились лукавые

морщинки.

— Бери выше, Саша. Это будет настоящий триумф.

Я опустился в мягкое кресло и взял программу. Сегодня у ценителей конного спорта предполагался насыщенный день — всего планировалось двенадцать заездов. Я вчитался в клички лошадей. Молниеносный, Звездочка, Первенец, Неудержимый, Резвый… Мальчика я нигде не нашел, хотя внимательно прочитал всю программу.

— В программе ничего нет, — рассмеялся дед. — Ты бы знал, каких трудов и расходов мне стоило удержать все в тайне. Так что о предстоящем сюрпризе, кроме нас с Толубеевым знает только его величество и главный императорский шталмейстер.

— Умеете вы заинтриговать, — рассмеялся я, разливая по бокалам игристое из холодной бутылки. Вино вскипело пузырьками и мгновенно осело.

Тем временем в центральном круге появились участники первого заезда. Лошади грациозно вышагивали, время от времени нервно вздергивая головами, когда трибуны взрывались особенно громкими аплодисментами.

— Видишь белого жеребца? — спросил меня Игорь Владимирович, салютуя бокалом. — Это Паладин, трехлетка с императорской конюшни. Толубеев посоветовал ставить на него. Я решил поверить в компетентность Алексея Дмитриевича и поставил сто червонцев.

Помощники выстроили лошадей у стартовой черты. Жокеи напряглись в седлах. Звонко ударил колокол, и кони сорвались с места. Это было захватывающее зрелище!

Лошади шли галопом, вытянув длинные шеи и стремительно перебирая тонкими ногами. Жокеи раскачивались в стременах — одни работали хлыстом, подгоняя лошадь, другие придерживали своего коня, чтобы пустить его во весь опор ближе к финишу.

Сначала лошади шли плотной группой. Но вот она растянулась, и вперед вырвались двое — белый Паладин, к гриве которого припал жокей в желто-черном камзоле, и караковый жеребец. На его жокее был камзол синего цвета.

— Молниеносный, — сказал дед. — Его владелец — князь Большаков.

Хрипотца в голосе Игоря Владимировича выдавала его волнение.

Половину скакового круга белый и караковый шли вровень. Если один конь вырывался вперед, то второй неимоверным напряжением сейчас же догонял его.

Но вот лошади прошли последний поворот. Жокей в желто-черных цветах распластался на гриве белого жеребца, который с каждым шагом понемногу выходил вперед. Песок летел из-под копыт, над скаковым кругом повисло облако пыли.

Жокей князя Большакова неистово работал хлыстом. На короткое время Молниеносный почти догнал Паладина, но тот мощным скачком вырвался вперед и перед самым финишем оказался на полкорпуса впереди.

Зазвенел колокол, фиксируя победу Паладина.

Я поймал

себя на том, что все это время сжимал в руке хрупкий бокал — как только стекло не лопнуло?

А что творилось на трибунах? Болельщики хрипло кричали, свистели, вскакивали с мест, чтобы лучше видеть гонку. Кто-то, громко крича от радости, размахивал выигрышным билетом — этот счастливчик тоже поставил на Паладина.

— Поздравляю, Игорь Владимирович, — сказал я, делая глоток шампанского.

— Спасибо, Саша.

Дед радостно улыбался, он словно помолодел — так его захватил азарт скачек.

Во время небольшой паузы судьи снова взвесили четырех лошадей, которые пришли первыми. Так полагалось правилами, это мне объяснил Игорь Владимирович. А затем победителя торжественно провели по призовому кругу, чтобы дать зрителям возможность еще раз полюбоваться знаменитым Паладином.

Во время второго заезда один из жеребцов, разгоряченный гонкой, укусил ближайшего соперника. Тот взвился на дыбы, жокей вылетел из седла и кубарем покатился по песку. Кони смешались, одна из лошадей споткнулась и тоже выбросила жокея, но ему повезло — он не попал под копыта, отлетев в траву внутреннего круга.

Заезд остановили, от огороженного паддока побежали целители с носилками. Конюхи ловили убежавшую лошадь, которая благополучно поднялась сама и теперь рысью бегала по полю, не даваясь в руки.

Но вот широкая песчаная дорожка опустела, и над ипподромом повисло долгое мгновение тишины. А затем из помещения под трибунами двое человек вывели под уздцы огромного коня. Несмотря на большое расстояние, я сразу узнал их — это были граф Толубеев и Ефим Нагайцев. Позади шел жокей в камзоле огненно-красного цвета. Жокеи часто отличаются небольшим ростом. Рядом с конем-гигантом он казался лилипутом.

После интригующего рассказа Игоря Владимировича я был готов к тому, что увижу Мальчика на ипподроме. Решил, что его собрались просто показать публике. Но зачем тогда жокей?

Конь был по самые ноздри укутан в попону, которая свисала почти до земли.

Зрители на трибунах удивленно замерли. Все так или иначе слышали о необычном представлении, которое должно было стать гвоздем сегодняшних скачек. Но никто не представлял себе его сути.

Нагайцев расстегнул пряжки. Попона упала на землю, и Мальчик предстал публике во всей красе.

Угольно-черная шерсть отливала блеском на ярком летнем солнце. Мальчик гордо нес свою небольшую голову, огненным глазом кося на зрителей.

Когда трибуны взорвались криками и хлопками, жеребец только чутко дернул ушами. Нагайцев что-то сказал ему, привстав на цыпочки, и конь сразу успокоился.

— Мальчик будет скакать? — изумленно спросил я Игоря Владимировича. — Но как вы добились разрешения?

Игорь Владимирович довольно улыбнулся.

— Очень просто. Я был на аудиенции у его величества, договаривался о приобретении алхимических мастерских. И мимоходом упомянул о том, что у нас есть конь, который сможет обогнать Паладина.