Елизавета и Фридрих Великий

фон Захер-Мазох Леопольд

– Доверием и повиновением.

– Распоряжайся мною, как бы ни звали тебя, прекрасная фея, как своим рабом.

– Прежде, чем я сделаю это, – промолвила женщина под покрывалом, – я хочу исполнить три твоих желания. Подумай-ка, чего тебе хочется больше всего, но не произноси вслух, пока не будешь уверен, что исполнение твоей просьбы действительно принесет тебе счастье, потому что любое желание, вылетевшее из твоих уст, в то же мгновение будет осуществлено моими джиннами и никакое волшебство уже не сможет отменить совершенное и сделать его несбывшимся. Ты меня понимаешь, надеюсь?

– Понимаю.

– Итак, приказывай

моим джиннам.

Волков на несколько мгновений задумался и затем произнес:

– Тогда я хочу для начала устроить пир, каким имел обыкновение наслаждаться великий султан или знаменитый багдадский калиф Гарун аль-Рашид.

Едва Волков успел произнести свое желание, как фея опустилась под землю и в комнату вбежали четыре мавра в турецких национальных костюмах, раздели его и затем облачили в драгоценные восточные одеяния, и едва в вытканной золотом горностаевой шубе и в султанском тюрбане он возлег на ложе, как под звуки великолепной музыки из-под пола поднялся обильно уставленный яствами стол, и мавры принялись подавать ему самые изысканные деликатесы и лакомства, какие только существовали на свете. Одновременно теперь зазвучало пение будто хора незримых духов и стайка очаровательных одалисок, темные волосы которых были заплетены нитками жемчуга, выпорхнула из стен ротонды. Одна часть их, постукивая бубнами, начала исполнять восточный танец, в то время как другая пальмовыми ветвями навевала на них прохладу, а самая красивая из них устроилась на мягкой подушке у его ног, чтобы приправлять его пиршество жгучими поцелуями. Однако стоило ему покончить с трапезой, как весь пестрый рой мигом рассеялся, стол опустился под пол, музыка смолкла, и Волков увидел, что он в ротонде один.

В следующее мгновение кто-то тронул его за плечо, он оглянулся и увидел фею, которая спросила его о втором желании.

– Я себе нравлюсь в роли султана, – сказал Волков, – поэтому мне хотелось бы еще немного поиграть ее.

– Каким образом?

– Приятно наслаждаться изысканной кухней, – ответил Волков, – однако же наказать и заставить страдать тех, кто нас обижает и жестоко обращается с нами, удовольствие не менее лакомое. Я хочу немедленно видеть здесь полковника Мальцана, начальника кадетского заведения, который, как самый последний тиран, довольно в свое время поизмывался надо мной и моими товарищами, и в качестве его повелителя покарать его по своему усмотрению.

– Твое желание будет исполнено, – недолго подумав, сказала фея, – однако моим джиннам потребуется время, чтобы разыскать полковника и доставить его сюда.

– О, мне торопиться некуда, – проговорил Волков и вальяжно вытянулся на ложе.

Фея мгновенно исчезла. Прошло немало времени, молодой султан начал терять терпение.

– Ах, похоже джинны так же нерасторопны, как и наши обычные слуги, – в сердцах воскликнул он.

– Наберись терпения! – призвал неведомый голос сверху.

– Прошу прощения, я больше ни слова не пророню, – заверил Волков.

Внезапно стена поднялась вверх, четверо мавров втащили в помещение одетого в рабское рубище полковника Мальцана и силой заставили его опуститься перед Волковым на колени.

– Ты знаешь, кто я такой? – заговорил Волков, стараясь придать своему лицу выражение кровожадного Нерона.

– Ты Волков, актер на театре... – ответил полковник.

– Нет, Волков, султан... ну, страны, в которой я царствую, впрочем, это к делу не

относится. Но знаешь ли ты, что сейчас ты целиком и полностью в моей власти, Мальцан, что ты мой раб?

– Да, я это знаю, – горько вздохнул полковник, который, очевидно, какой-то высшей силой принужден был покориться своей судьбе и даже делать хорошую мину при плохой игре.

– Знаешь ли ты также, что тебя ожидает?

– Я рассчитываю на милость.

– Ты наверняка ошибешься в расчетах, тиран, ибо ты столько раз безжалостно обходился с нами, бедными детьми, – проговорил султан Волков. – Одна могучая фея передала тебя в мои руки, а я не из тех, кто тебя пощадит, жалкий холоп, который должен видеть во мне своего господина и судью.

– Я готов унизиться перед тобой, – робко начал было полковник.

– Куда еще больше ты собираешься унизиться, – язвительно бросил Волков, – когда ты мой раб и валяешься у меня в ногах как собака, которую я могу пинать как захочу? Да, я буду пинать тебя. Пододвиньте-ка его ближе!

Мавры опять схватили злополучного полковника и бросили его к ногам Волкова, который вполне серьезно принялся пинать его как шелудивого пса.

– Ну, что ты теперь скажешь, мерзавец?

Полковник в ответ только вздохнул.

– Это, голубчик, еще далеко не все, – заявил Волков и приказал, – свяжите его по рукам и ногам и хорошенько отделайте его по-турецки палкой по пяткам.

– Ради Бога, Волков, что за дикая мысль, – возопил полковник.

– Ты мой раб? – спросил Волков, поднимаясь на ложе.

– Да.

– Тогда что за разговоры.

Мавры связали полковнику руки и ноги, принесли длинную жердь и прикрепили его к ней пятками вверх.

– Пощади! – взмолился Мальцан.

– Никакой пощады! – засмеялся Волков, в своей большой роскошной султанской шубе чувствовавший себя стопроцентным деспотом. – Задайте-ка ему бастонаду [23] , я буду сам считать.

23

Бастонада – наказание палочными ударами по пяткам.

Один из мавров подошел к жертве Волкова с тонкой тростью.

– Раз! – приказал султан, вытянувшись на ложе.

Трость со свистом рассекла воздух, Мальцан только охнул.

– Два!

Зловещая трость снова опустилась на пятки полковника. При двадцатом ударе он запросил пощады и выглядел уже совершенно плачевно. Однако у Волкова нашелся для него только издевательский смех, и он продолжал преспокойно отсчитывать дальше. Насчитав, вероятно, ударов пятьдесят, он только тогда приказал истязателям остановиться и развязать полковника.

– Теперь поблагодари меня, раб! – повелел Волков, и бедняге пришлось еще и поцеловать ему руку.

– Все, достаточно! – молвил султан после этого, и мавры вместе с полковником в мгновение ока исчезли.

Перед осчастливленным снова предстала могущественная фея.

– Ну, объяви мне свое третье, последнее желание, – предложила она. – Хорошенько подумай, чего ты просишь, потом ты больше не сможешь предъявлять мне никаких требований, а наоборот будешь сам обязан служить мне.

– Лучшее на десерт! – воскликнул Волков, ни секунды не раздумывая. – Наколдуй мне сюда немедленно красивую богоподобную женщину, которую я люблю и которой я поклоняюсь.