Елка и терн. Тетралогия
Шрифт:
– Ну? Согласны?
Ребята переглянулись. Кивнули.– вот и отлично. Гошка, сходите завтра, подайте заявление. Заодно Лида будет вне подозрений. И чтобы завтра вечером вы были где-то, где вас могут увидеть как можно больше людей.
Лида чуть побледнела.– Вы его не убьете?
– Нет. Руки еще марать об эту сволочь. Как зовут сволочь, кстати?
Имечко я и так знала, но не открывать же детям все наши способности? Еще не хватало!
– Профессор. Козлимник
– Не поняла? Откуда имечко? Не Александр?
– Нет. У него предки были повернуты на древних греках, изучали, даже диссеры писали. А дитятко подалось в математику.
– Ясно. Значит, устроим ему показательную экскурсию по царству Аида, – криво ухмыльнулась я, вспоминая мифологию.
– Но…
– Меньше знаешь, лучше спишь.
Лида кивнула, опуская ресницы.– Так-то. И расскажи подробно – что, как, где, сколько…
*** Следующий день был посвящен разработке плана и подготовке. А ближе к вечеру, когда на кафедре гарантировано никого не оставалось, мы пошли на дело. То есть пошла я. Я еще не могла бросаться огненными шарами, но заклинание иллюзии уже держала. И даже могла показать что-то отвлеченное. А почему нет? На электронный ящик мерзавца упала коротенькая записка: 'Я не желаю выносить это дело на всеобщее рассмотрение. Прошу Вас быть на кафедре в 6-30 вечера. Лида М.' Этого хватило. И я с удовольствием пронаблюдала свет, горящий в окне кафедры. А потом толкнула дверь – и вошла. Специально завернулась в бесформенную хламиду, махнула удостоверением личности – и проскользнула внутрь. Тёрн даже такими приемами не пользовался. Набросил невидимость и прошел. Вместе с Эвином, Лергом и Керроном. Только турникет качнулся. Я предупреждала о наличии камер. Им-то глаза не отведешь. Но зато прекрасно сработал клочок тумана, насланный Лергом. Маленькое черное облачко тумана на пару минут приклеилось к объективу – и ребята проскользнули внутрь, пока охрана пыталась понять, что же у них не в порядке. Товарищ Козлимник (для краткости мы уже сократили его до Козла) ждал меня на кафедре. По дороге я скинула хламиду, вручив ее Тёрну. Сделала поглубже декольте. Взбила волосы. И вообще была в полой боевой готовности. Чем хороши иллюзии? Да тем, что одну из них можно легко поменять на другую. Жители мира магии могут их распознать. Хоть и не все, но многие. А в мире техники… Я открыла дверь и проскользнула внутрь.– Алессандр Парисович, добрый вечер.
– Здравствуй, Лидочка. Рад тебя видеть.
– Вижу, что рады, – не пошла я на контакт. – Что значит ваше поведение вчера утром? Я специально пришла прояснить все, чтобы между нами не было неясностей.
Могла бы и не спрашивать. Масляная улыбка на губах негодяя была омерзительна.
– А разве не ясно, что оно означает? Вы – молодая привлекательная девушка. Строго говоря, главное ваше достоинство – это ваша внешность…
Я аж вскипела. Это Лида-то?– А что – мои мозги уже ничего не стоят? – ледяным тоном поинтересовалась я. – И то, что я связалась с вашей аспирантурой, куда даже чтобы откосить от армии – и то не идут?
– Это конечно, важно. Но вы же понимаете, что женщина и математика…
– Полагаю, Софья Ковалевская об этом не знала, – парировала я.
– А в личной жизни вы придерживаетесь ее принципов?
Вспомнив, что знаменитый математик отнюдь не была ханжой, я мерзко улыбнулась. И парировала.
– Только с теми, кто мне нравится.
– А с теми, от кого зависит ваша дальнейшая судьба? Хотите после защиты остаться на кафедре? Да и вообще – хотите защититься?
– Представьте себе – хочу.
– Я так и думал. Иначе вы бы не явились сюда в таком очаровательном платье. Вы же понимаете, какое впечатление производите.
Я издевательски рассмеялась.– Возьми платок. Прикрой нагую грудь. Сей приоткрыв предмет, ты пролагаешь путь греховным помыслам и вожделеньям грязным…
– Что? – растерялся Козел.
– Неужто же вы так подвержены соблазнам, что вожделения не в силах побороть, нечаянно вблизи узрев нагую плоть? Вы, как я погляжу, уж чересчур горячий. А я – похолодней. И чувствую иначе. Явись вы предо мной, в чем родила вас мать – перед соблазном я б сумела устоять.
– Не понял?
– Неудивительно. Это 'Тартюф', Мольера. Классика всегда актуальна, не так ли? Даже через триста лет находятся подонки и ханжи – и находятся зависимые от них несчастные.
'Подонка' профессор Козлимник стерпел. И холодно поинтересовался:– Вы понимаете, чего лишаетесь?
– Лишаюсь? А кто сказал, что я – откажу? Нет уж. Давайте проясним вопрос. Я сплю с вами… два года? До защиты?
– Эээээ…..
– Ну вот. Как приставать – так первый. А как признать – в кусты?
– Ээээ…..
На этот раз блеяние вышло более отчетливым.– Так вот. А вы делаете из меня кандидата наук. И не препятствуете дальнейшей карьере. Ни в каком ее виде. Так?
– Почему бы нет? Если вы мне предложили?
Ах, я предложила? Ах ты с… сын собаки женского рода!!! – Девочка, успокойся. Рано. Пусть он сначала тебя обнимет. Присутствие за дверью любимого супруга помогло собраться. И я поправила прядь волос.– Если насилия не избежать, лучше отдаться, пока просят, а не угрожают, – улыбка вышла кривой и злой. – Ну, иди ко мне, мой козленочек…
Товарищ Козлимник сделал ко мне шаг. Второй. Третий. Гнусный шепоток ударил в уши.