Элли и арфист
Шрифт:
– Спасибо, – говорю я Томасу и забираю письма. – Не хочу их открывать прямо сейчас.
Но я это делаю, потому что именно так и полагается поступать с письмами.
Томас склоняется над моим плечом и тоже их читает.
– Значит, твоя сестра все еще работает в школе, – комментирует он, когда я знакомлюсь с первым письмом.
Я киваю. Вместе мы узнаем о том, что остальные учителя ведут себя с Джо нагло, что есть один учитель, которого она особенно не любит, потому что он никогда не здоровается, ведь она всего лишь уборщица, то есть, по его мнению, занимает низшую ступень среди смертных.
– Позор, – бормочет Томас. – Бедняга Джо! –
Мы оба таращимся на счет за топливо.
– Ай-яй-яй, – говорит друг. – Бензин все дорожает.
В этом он прав. Бензин уж точно не дешевеет. Как раз наоборот.
Томас вздыхает и указывает длинным пальцем на пакет:
– Сколько у тебя там струн, дружище?
Я открываю пакет, чтобы проверить.
– Четыре комплекта. Три набора по тридцать шесть и один по двадцать семь. Всего сто тридцать пять.
Он свистит.
– Держу пари, что они тоже недешевые!
Я соглашаюсь с тем, что струны для арф стоят недешево.
– Сходим сегодня вечером в «Оленью голову»? – предлагает Томас.
– Отличная идея! – говорю я.
– Заеду за тобой в восемь.
Он заехал за мной на своем красном фургоне в восемь тридцать семь. Я сел рядом с ним. Три овчарки прыгали сзади и лаяли так, словно на свободу вырвались все обитатели ада. Когда все обитатели ада вырываются на свободу, шум стоит такой, что ноют барабанные перепонки. В конце концов одна из собак прекратила лаять и начала лизать мне шею. Это было довольно приятно, влажное тепло и теплая влага.
Томас ворчал, так как он любит ворчать. Сегодняшнее его ворчание было связано с тем, что лимонад ему не нужен, а тоник без джина – полная скукота. Когда мы припарковались, он заговорил о том, что алкоголь никак не влияет на его способность управлять автомобилем. А, возможно, даже обостряет восприятие. Когда мы вылезли из машины и приблизились к дверям паба, он пришел к выводу, что правила вождения в нетрезвом виде в сельской местности бессмысленны, потому что тут попросту некого давить. Он также упомянул о том, что сегодня его особенно мучает жажда и не мешало бы выпить немного вина, чтобы успокоить нервы из-за ссоры с женой. А пинта сидра вообще принесла бы пользу с лечебной точки зрения.
– Хочешь, чтобы я купил тебе пинту сидра? – спросил я, так как Томас выражался довольно расплывчато.
– Ну что ж, раз ты предлагаешь, дружище… – пробормотал он.
За барной стойкой работали двое. Женщина, которая моргает сто раз в секунду, носит висячие серьги в форме буквы S, выщипала себе все брови и нарисовала их немного выше. И мужчина с блестящим лицом, который только и говорит, что: «Легко».
Я попросил у него две пинты сидра.
– Легко, – ответил он.
Я отнес сидр к угловому столику, за которым уже устроился Томас. Друг с ходу опрокинул себе в горло полпинты сидра и вытер рот рукавом.
Наш разговор протекал так.
– Вижу, у тебя новая девушка?
– Что-о? – протянул я.
– У тебя новая девушка. Шатенка, стройная, симпатичная. Только не надо водить меня за нос, дружище. Я ее видел. Несколько раз я видел, как она выходит из Амбара «Арфа», ты, хитрый лис. Да ладно, выкладывай: что это за история?
Я сказал ему, что не собираюсь водить его за нос. И никакой я не хитрый лис. А что касается
Томас втянул щеки, а затем снова надул.
– Ты дал ей арфу? Вы смысле – подарил? Бесплатно?
Я подтвердил, что денег я с нее не взял.
– Бьюсь об заклад, она тебе чертовски понравилась, дружище.
Я ответил, что это действительно так.
– Судя по всему, вы стоите на пороге красивой истории, если ты понимаешь, о чем я говорю. – Томас ухмыльнулся и подмигнул. – Уверен, что после этого ей будет трудно сопротивляться твоему натиску, ты, грязный кобель!
Я во второй раз заверил его, что я не кобель и уж точно не грязный, и объяснил, что она замужняя дама, которая ест треугольные бутерброды, и она вполне способна оказать мне сопротивление. И, как я уже упоминал ранее, у меня есть девушка, Косуля.
– О да, конечно, мистер Всемогущий, так и есть! Ладно, тогда давай перейдем к ней. Обсудим еще один лакомый кусочек. Как обстоят дела с шикарной Косулей?
Я ответил, что все в порядке. Кроме того, я надеялся, что в скором времени Косуля начнет давать Элли регулярные уроки игре на арфе, здесь, в амбаре, чтобы Элли стала более уверенной арфисткой. Я добавил, что Элли – домохозяйка тридцати шести лет и четырех дней от роду, которой я подарил арфу.
Глаза Томаса немного остекленели.
– Значит, Косуля начнет чаще заходить в Амбар «Арфа»? – проговорил он. Я подтвердил, что да, это факт. – Как ты это делаешь, приятель? Я гнию со своей старой мегерой, у которой гормоны пляшут, как у тринадцатилетней, и которая только и делает, что орет на меня, а в твоем распоряжении сразу две роскошные богини.
Я возразил, что они не богини, а арфистки.
– Какая разница, – отмахнулся он. – Арфистки, ангелы, богини, кто угодно. Но я предполагаю, что они не такие уж и святые. Особенно Косуля. Ну не может святая одеваться, как она. Не может у святой быть такая грудь, как у нее. Ее грудь – ну, как бы помягче выразиться, чертовски изумительна!
Я согласился с тем, что у Косули очень красивая грудь.
– Ах, так ты это признаешь! Ты прям как я. Большой ценитель… – Он помолчал. – Огромных кокосов.
Я сказал, что да, это так. Мне нравятся кокосы, какого бы размера они ни были. Кроме того, мне нравится женская грудь.
– Особенно грудь Косули? – уточнил он, глядя на меня мутными глазами, и глотнул еще сидра.
Да, сказал я, грудь Косули мне нравится особенно. Я потратил много счастливых мгновений, изучая ее и задаваясь вопросом, из какого дерева я ее вырежу, если когда-нибудь вообще начну вырезать ее из дерева. И пришел к выводу, что лучше всего с этой задачей справится клен.