Эллинские поэты

Коллектив авторов

Двигать бровями, протяжно свистать и кругом озираться,

280Чтоб показать, сколь нелепой считает он речь Аполлона.

И, добродушно смеясь, отвечал Аполлон-дальновержец:

«О мой голубчик, хитрец и обманщик! Я чую, как часто

Будешь в дома хорошо населенные ты пробираться

Темною ночью, — как много народу дотла ты очистишь,

285Делая в доме без шума свою воровскую работу.

Много

и в горных долинах ты бед принесешь овцепасам,

Жизнь проводящим под небом открытым, когда, возжелавши

Мяса, ты встретишься с стадом коров и овец руноносных.

Если, однако же, сном ты последним заснуть не желаешь,

290Черной ночи товарищ, — вставай, покидай колыбельку!

Почесть же эту, мой друг, и потом меж богов ты получишь:

Будешь главою воров называться во вечные веки».

Так сказал Аполлон. И, схвативши, понес он мальчишку.

В руки попав Дальновержца, в уме своем принял решенье

295Аргоубийца могучий и выпустил знаменье в воздух,

Наглого вестника брюха, глашатая с запахом гнусным;

Вслед же за этим поспешно чихнул он. Услышавши это,

Наземь из рук Аполлон многославного бросил Гермеса,

Сел перед ним, хоть и очень с дальнейшим путем торопился,

300И, над Гермесом глумяся, такое сказал ему слово:

«Не беспокойся, пеленочник мой, сын Зевса и Майи:

Время придет, и позднее найду я по знаменьям этим

Крепкоголовых коров. И дорогу мне ты не укажешь?»

Так он промолвил. И быстро Гермес поднялся килленийский

305И побежал, поспешая за Фебом. К ушам он руками

Крепко пеленку прижал, облекавшую плечи, и молвил:

«О Дальновержец, в богах силачина! Куда меня мчишь ты?

Из-за каких-то коров, разозлившись, ты так меня треплешь.

Пусть бы пропало все племя коров! Да клянусь же, не крал я

310Ваших коров, не видал никого, кто украл, и не знаю,

Что за коровы бывают. Одно только имя их слышал.

Дай же ты мне и прими правосудье пред ликом Кронида!»

Так, препираясь, подробно в отдельности все перебрали

Пастырь овечий Гермес с Аполлоном далекоразящим,

315Разное в сердце имея: один — говорящий лишь правду,

Знающий верно, что сцапал того за коров не напрасно,

Тот же, другой, Киллениец, — коварно ласкательной речью

Только хотел обмануть Аполлона с серебряным луком.

Но не сумел многохитрый от многоразумного скрыться,

320И,

поспешая, шагал он теперь по песчаной дороге

Спереди, сзади же, следом за ним — Аполлон-дальновержец.

Прибыли скоро на многодушистые главы Олимпа

К Зевсу-Родителю оба прекрасные сына Кронида.

Там ожидали того и другого весы правосудья.

325Ясен и тих был Олимп многоснежный. Толпою сбирались

Боги бессмертные после восхода Зари златотронной.

Остановились Гермес с Аполлоном серебрянолуким

Перед коленями Зевса. И Зевс, в поднебесье гремящий,

Спрашивать сына блестящего начал и слово промолвил:

330«Феб! Откуда несешь ты богатую эту добычу,

Мальчика, только что на свет рожденного, с видом герольда?

Важное дело, я вижу, встает пред собраньем бессмертных?»

Царь Аполлон дальнострельный немедля в ответ ему молвил:

«О мой родитель! Услышишь сейчас не пустое ты слово:

335Ты ведь смеялся, что я лишь один до добычи охотник.

Путь совершивши великий, нашел я в горах Килленийских

Этого вот негодяя мальчишку — плута продувного.

В мире мошенников много, — такого, однако, ни разу

Ни меж бессмертных богов, ни меж смертных людей не встречал я.

340Выкрал он с мягкого луга коров у меня и погнал их

Вечером поздно песками прибрежными шумного моря.

К Пилосу он их пригнал. Но на диво чудовищны видом

Были следы их, — деянье поистине славного бога!

В черной пыли подорожной коровьих следов отпечатки

345Шли в направленье обратном опять к асфодельному лугу.

Неуловимый же этот хитрец за коровами следом

Сам не ногами ступал, не руками по почве песчаной:

Способ измыслив какой-то особый, следы натоптал он

Столь непонятные, словно ступал молодыми дубами!

350Первое время с коровами шел он по почве песчаной,

И отпечатались ясно следы их в пыли подорожной.

После ж того, как песчаной дороги прошел он немало,

Сделалась твердою почва; и стал на дороге не виден

След ни его, ни коров. Но один человек заприметил,

355Как направлялся со стадом лобастых коров он на Пилос.

После того как коров преспокойно куда-то он запер,

Накуролесивши в разных местах в продолженье дороги,

С черною сходствуя ночью, залег он в свою колыбельку,

В темной пещере, во мраке. И даже орел остроглазый